Хотя это слово явно выпадало из контекста, Анна поняла, что имеет в виду Делрей. Определение «масленый» очень подходило банкиру. Как только он к ней прикасался, а это происходило при каждой встрече, Анне сразу же хотелось помыться.

– Он попросил кассира, который знает азбуку жестов, ему переводить.

– И что он сказал?

– Он напомнил мне, что срок уплаты процентов истек…

– Я отправил ему деньги вчера по почте.

– Я так ему и сказала. Он решил, что вам с ним надо встретиться и поговорить, как и когда ты начнешь выплачивать основной долг. Он готов приехать сюда.

– Ну еще бы!

– Дескать, чтобы тебе лишний раз не ездить в город.

– Точнее, для того, чтобы все здесь осмотреть. – Делрей вытащил из стеклянного стаканчика зубочистку и встал из-за стола. – Пойду посмотрю телевизор. Возможно, скажут что-нибудь хорошее.

Разговор о банкире его разозлил, а может быть, он немного боялся новостей из Арканзаса. Во всяком случае, когда Делрей выходил из кухни, он был похож на старого медведя, который потерял свои клыки и боится, что больше не сможет себя защитить.

– Дедушка на меня сердится? – спросил Дэвид. Анна притянула сына к себе и крепко обняла.

– Почему он должен на тебя сердиться?

– Потому что я много говорю.

– Он не сердится. Он просто беспокоится из-за взрослых дел.

– Из-за того дяди в банке? Она кивнула.

Дэвид изобразил на лице гримасу отвращения.

– Мне он не нравится. От него пахнет зубной пастой. Засмеявшись, Анна передала:

– Дедушке он тоже не нравится.

– А тебе?

Она вздрогнула.

– Нет!

Эмори Ломаке после рукопожатия задержал ее руку в своей, а во время разговора поглаживал ее по плечу. Анна была с ним вежливой – не более того, но Ломаке, очевидно, не мог отличить обычную вежливость от флирта. В следующий раз, если он до нее дотронется, Анна назовет его задницей и потребует не распускать руки. Только вот станет ли кассир это переводить?

– Пора мыться, – сказала она Дэвиду и отправила его наверх.

Пока он плескался в ванне с пластмассовыми кораблями, она занялась своим лицом. Обычно она делала это машинально, почти не глядя в зеркало.

Однако сегодня Анна принялась внимательно рассматривать свое отражение. Синие глаза ей достались от отца, маленький нос – от матери. Как хорошо, что она унаследовала от родителей самые лучшие черты.

Но, к сожалению, своих родителей она потеряла слишком рано. Они умерли один за другим вскоре после того, как она вышла замуж за Дина, – мать от рака печени, отец от сердечного приступа.

Как жаль, что они так и не увидели ее здорового, нормально слышащего сына. И Дин тоже не увидел. Разозлившись на себя за то, что вспомнила о грустных вещах, Анна поспешила вытащить Дэвида из ванны. Чтобы потянуть время, он долго-долго вытирался, надевал пижаму и чистил зубы – до тех пор, пока мать его не отругала. Когда наконец мальчик лег в постель, Анна присела рядом с ним на край кровати и стала смотреть, как он молится.

Закрыв глаза и сложив руки на груди, Дэвид шептал:

– Господи, благослови папу, который уже на небесах. Господи, благослови дедушку. Господи, благослови маму. И благослови, господи, Джека.

Анна не была уверена, что правильно разобрала последние слова. Дэвид нечасто менял слова своей молитвы. С тех пор как этот ритуал начал исполняться, дополнительные «господи, благослови» звучали очень редко. Один раз мальчик просил благословить енота, который был у них чем-то вроде домашнего животного. Каждый вечер ему оставляли на веранде еду и потом смотрели из дома, как он пирует. Однажды утром Дэвид нашел енота на дороге мертвым – его переехала машина. Несколько ночей Дэвид за него молился.

В другой раз он просил божьего благословения для игрушечного медвежонка, которого случайно забыл в «Макдоналдсе». К тому времени, когда они обнаружили пропажу и вернулись, медвежонка там уже не было. Игрушку вспоминали примерно неделю.

Других случаев Анна не могла припомнить.

Впрочем, что удивительного в том, что Дэвид включил Джека Сойера в свои молитвы? За последнее время появление Джека – это самое яркое событие в его жизни.

Мальчику этого возраста Сойер должен казаться героем приключенческого романа. Он не столь старый, как Дел-рей. И не такой тихий и бледный, как педиатр, который наблюдает Дэвида с самого рождения. У него нет вкрадчивых манер священника, который иногда их навещает, хотя проповедь последний раз он произносил во время похорон Дина. Джек Сойер не похож на тех мужчин, которых знает ее сын.