Шрифт:
Провожатый крепко приложил Грека прикладом в спину. По инерции проводник сделал несколько шагов и остановился напротив ступеней.
Сэмэн смерил Грека участливым взглядом.
– Не повезло тебе, сталкер, - негромко сказал долговец.
– Закон подлости - не в том месте, не в то время.
Грек молчал. Перед смертью не наговоришься. Что для Сэмэна его жизнь и жизни мальцов? Спишут на неизбежные издержки. А то, что сразу не пустили в расход, означало лишь то, что живым он для чего-то был нужен. Пока. Зачем нужен - это вопрос. Оставалось лишь молить Зону о том, чтобы не созрела в "светлой" голове Сэмэна очередная идея. Ведь не собирался же он, в самом деле, тянуть из него жилы перед смертью? Он не Перец, и ценной информацией не обладает.
– Пять трупов, шестеро раненых, - глубоко вздохнул Сэмэн.
– Статистика так себе. Если за каждого гребанного диггера я буду платить такую цену... Резонно, Грек?
– Собираешься повесить все трупы на меня?
– угрюмо спросил Грек.
– Так ты не стесняйся, Сэмэн, может еще чего завалялось...
– Мыслишь ты не теми категориями, Грек. Здесь надо думать о цели. Много или мало пять трупов для достижения определенной цели. В данном конкретном случае - пять трупов перебор. Так что тебе не просто не повезло, тебе очень сильно не повезло. Не будь тебя, мы обошлись бы малыми потерями.
– Разумеется. Грек с молодняком во всем виноват.
– Да... и молодняк этот еще твой. Жаль пацанов. Чего ты вообще с ними под землю полез, ты ж вроде наземными переходами пользоваться любитель? Только не говори мне, - поморщился Сэмэн, - что во всем виноват выброс - слышать этого больше не могу.
– Понятно, - против воли Грек усмехнулся, - дело бы не в бабине...
– Ты на что намекаешь, сталкер?
– светлые брови сошлись у переносицы.
– Что я идиот?
– Я к тому, что мне нечего тебе сказать. Если тебя не устраивает очевидная причина.
– Вот и поговорили. Ума не приложу, что с тобой делать, Грек.
– Так, может, отпустишь, по старой памяти, а, Сэмэн?
– Я лично против тебя ничего не имею, Грек, - развел руками Сэмэн.
– Ребята против. У Чирика ты друга убил. А молодняк, как ты говоришь, вообще отличился. Заметь, о Перце я молчу.
– Кстати, Перец жив?
– О молодняке своем поинтересоваться не хочешь?
– Хочу. Как, кстати, молодняк?
– Любопытный ты больно, Грек. Теперь понятно, за каким чертом тебя под землю понесло.
Сэмэн поднял голову и посмотрел на человека, стоящего от него по правую руку.
– Так что с Перцем, он жив?
– Предчувствуя скорую развязку, Грек шагнул вперед. Справа тотчас возник провожатый, до поры остававшийся сзади.
– Он жив. И ты жив, пока жив он. Такой вот парадокс, - задумчиво протянул Сэмэн.
– Не понял.
Сэмэн его не слушал. Он дал отмашку. Провожатый, особо не церемонясь, ткнул проводника в спину.
Что за нить связала их с Перцем, Грек не знал. Но чувство того, что Сэмэн подготовил для него нечто, пострашнее легкой смерти, не оставляло его. Этот? Этот все жилы вырвет, кровь высосет, а из кожи барабан сделает, чтоб сплясать на твоей же могиле.
– Сэмэн...
На ходу услышал Грек и обернулся. Рядом с Сэмэном стоял долговец.
– Чего тебе, Бубен?
– Сэмэн остановился.
– Что-нибудь срочное?
– Там... это... С пацанами этого Грека, - замялся тот, кого назвали Бубном.
– Что с пацанами?
– Там это... сюрприз.
– Какой еще сюрприз? Мутант, что ли?
– Ну, можно сказать что и так. Ты сам посмотри.
– Иду, - пожал плечами Сэмэн.
– Сюрприз. Что за сюрприз?
Грека снова поторопили ударом в спину.
Коморка, в которую его втолкнули, выкрашенная в яркий зеленый цвет, представляла собой бетонную коробку без окон. Там ничего не было кроме прожженного матраса, из которого торчали куски покрытой грибком ваты. Когда тяжелая дверь за ним закрылась и лязгнул засов, Грек устало опустился на матрас, безразличный ко всему. Руки, сведенные за спиной опухли и он с трудом заставил себя пошевелить пальцами.
Похоже, конец его карьере. Шесть лет мотаться в Зону, изучить ее повадки, вывести из сотни молодняка с десяток настоящих сталкеров, все эти годы справедливо опасаться страшной смерти от любой из кровожадных тварей и что в результате? Получить пулю от собратьев по разуму! Где справедливость?
Теперь, заново оценивая свое отношение к смерти, Грек внезапно понял, что это бесило его больше всего. С любым из приговоров Зоны он бы смирился. Аномалии, твари, даже зомби - кто иной, как не порождение Зоны? Но свой же брат, пусть и одержимый идеями?
Бред. Казалось бы, имеют ли значение все остальные факторы кроме непосредственно самой смерти - не все ли равно, чье будет у нее лицо? Ан нет. Оказалось, имеет.
Грек пошевелил руками, пытаясь устроиться удобнее. А быть может, он попросту обманывал сам себя. И беспокоили его не те, кто смерть приносит, а лишь сама ее неизбежность. Ходил он в Зону, возомнив себя везунчиком, который всегда возвращается. Вот и все. Сейчас ему не повезло. Поймали, как мыша в коробку сунули - и везенью конец. Всего-то и осталось что вопрошать, как мученику: а почему именно я? Так на этот вопрос как раз Сэмэн уже ответил. Не в то время, не в том месте. Хочешь - смирись, хочешь - локти кусай. А конец один.