– Я приехал за вами, не правда ли? Так что перестаньте городить эти глупости и скажите прямо: да или нет?

Она закусила нижнюю губу.

– Не знаю. Я совсем о другом думала. Мне и в голову не приходило, что вы падете так низко и потребуете от меня этого.

– Вы очень удивитесь, насколько далеко я пойду в своем желании, – сказал он, подзывая знаком официанта. – Подумайте об этом. У вас есть время подумать, пока мы будем добираться до вашей квартиры.

Они ехали молча. Лишь один раз Спенсер заговорил:

– Вы думаете о том, о чем я просил?

– Да. Помолчите.

У двери квартиры она набрала побольше воздуха в легкие и повернулась к нему лицом.

– Ладно. Я хочу ребенка. Это важно для моей работы и жизни. Поскольку никакой другой мужчина с подходящими данными не ждет меня с распростертыми объятиями и раз вы этого хотите, я согласна, чтобы вы стали его отцом.

– На моих условиях? – Его голос ласкал не меньше, чем губы, касающиеся мочки уха.

Эллисон проглотила комок в горле:

– Да. На ваших условиях. Хотя я считаю, что вы бессовестный шантажист.

Он сжал ей мочку уха зубами и тихонько хмыкнул.

– Может, поговорим о том, каким должен быть отец вашего ребенка?

– Я позвоню вам позже, в конце недели, когда придет время, – одним духом произнесла она. Теплый влажный язык Спенсера коснулся ее шеи.

– Исключено.

Она высвободилась из его объятий.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мы люди, а не подопытные животные, которых заставляют все делать в определенное время. Хотя я не возражаю, чтобы вы взяли с собой ту меховую перчатку.

– Куда взяла?

– Мы едем в Хилтон-Хед и проведем время вдвоем на моей яхте.

Он словно вышиб из-под нее опору.

– Но мне нужно отпроситься с работы и упаковать вещи!

– Уверен, что один звонок доктору Хайдену все решит. Предоставьте это мне. А вы будьте готовы завтра к обеду. Несколько часов на машине, и мы в Хилтон-Хеде. Прибудем туда в самое замечательное время – на закате.

– Но…

– Не берите с собой никакие графики, термометры и прочий инструмент. Мы отгородимся от мира на яхте, и будь что будет, когда придет наше время.

– Кто из нас ученый – вы или я?

– Много одежды не нужно. Она вам не понадобится. А сейчас давайте попрактикуемся.

– Попрактикуемся?

Спенсер сжал ладонями ее лицо и стал покрывать его поцелуями. Начал с виска, затем губы переместились ко лбу. Он поцеловал ей веки и по очереди – щеки. Даже клюнул в нос. Затем поцеловал подбородок. И прижался ко рту.

Он сделал это так уверенно, что она не стала сопротивляться. Его язык скользнул к нижней губе.

– Спенсер, – тихо проговорила она.

– Гм?

– Мне щекотно.

Он засмеялся. Затем обнял ее и крепко прижал.

Эллисон не знала, что делать со своими руками, поэтому положила их на плечи Спенсеру.

– Я хочу тебя сегодня, – прошелестело у нее над ухом, и его рука начала расстегивать платье.

Надо прекратить это, тревожно подсказывал разум, но тело отказывалось подчиниться. Ее губы ныли и молили о поцелуях. Это было безумие, но ей так надоело постоянно быть слишком умной.

Когда все пуговицы были расстегнуты, его рука скользнула под лифчик, накрыла тугую округлость ладонью и нежно сжала ее.

– Какая красота, – прошептал он возле ее губ. – Нежная, полная, упругая… Да это само совершенство!.. Не могу дождаться, когда увижу… Когда поцелую.

Он снова завладел ее ртом, не переставая ласкать сосок, который превратился в жесткую бусину. Затем подобной же мучительной ласке подверглась другая грудь.

Ноющее ощущение во всем теле Эллисон становилось невыносимым. Почему она отказывала себе в этом? Почему решила, что сексуальность у человека имеет чисто механическую и физическую сущность? Это не так. Вся ее душа желала того, к чему стремилось тело.

Ладонь Спенсера скользнула вниз, к животу, затем накрыла и сжала трепещущее лоно. Эллисон сдавленно вскрикнула и стала стыдливо отталкивать нескромную руку.

– Да-да, я понимаю, – прерывистым шепотом сказал Спенсер, неохотно убирая руку. – Мне так хочется оказаться внутри тебя, что у меня не хватает терпения. Но я хочу, чтобы в первый раз у нас все прошло идеально.

Он заставил себя оторваться от Эллисон. Щеки ее пылали от возбуждения и стыда. С первых секунд их знакомства этот человек взял какую-то непонятную власть над ней. Когда она оказывалась рядом с ним, то не узнавала себя.