Чай приятно пах апельсином, и любимый запах успокаивал, помогал сосредоточиться. Значит, что мы имеем? Mar — злодей — одна штука. Обещает накопить магию и уйти. Отсюда делаем вывод — надо помочь Теодору с магией, и пусть возвращается в свой мир. Только как ему помочь, если волшебства в нашем мире нет?

Зато предмет моих размышлений неожиданно появился в дверях кухни. Мрачный и сосредоточенный, словно пытался решить как минимум проблему мирового господства.

— Твоя подруга слишком болтливая, — заметил с порога. — А уводить мужчин из семьи могут только падшие женщины.

Что? Кажется, у меня отвисла челюсть.

— Ты что, подслушивал? — спросила растерянно.

— Вы говорили слишком громко, а у меня хороший слух, — невозмутимо ответил Теодор, присаживаясь к столу и косясь на надкусанный бутерброд в моих руках. Он голодный, что ли? Не знаю, что на меня нашло, но вместо того, чтобы предложить гостю завтрак, я смачно так откусила бутерброд и начала тщательно его пережевывать, запивая чаем. Теодор отвел взгляд. Гордый.

— Тебе бутерброд сделать? — сжалилась я.

— Нет, — хмуро ответил парень.

Ах, так! Я достала из холодильника остатки колбасы, сделала еще два бутерброда и продолжила пытку. Хоть и давно уже наелась. Подлила чая, потому что есть бутерброды всухомятку было выше моих сил. Пусть привыкает. Мир — мой, квартира — моя. И правила тоже — мои!

— Как поживает твоя магия? — спросила осторожно.

— Плохо, — поморщился Теодор. — Если она будет восстанавливаться такими темпами, то мне понадобится лет десять, чтобы создать портал.

— Извини, лет десять тебя в своей квартире терпеть не намерена.

— Не забывайся, женщина, — сверкнул оставленный мною нож и уперся в шею. Я судорожно сглотнула. Доигралась. Но нож исчез и вернулся на стол. Я тут же убрала его в рукомойник.

— С ума сошел? — спросила тихо, хотя сердце заходилось от страха. — Еще одна такая выходка, и будешь восстанавливать магию где — нибудь в другом месте.

— Напугала, — прищурился Теодор. — Думаешь, ваш мир страшнее моего?

— Думаю, да, — ответила на полном серьезе. — В вашем мире все тебя боялись. А в этом найдутся те, кто сильнее тебя.

Конечно, я в этом сомневалась. Но взрыв гранаты любого мага возьмет. Мне так казалось. Только не проверять же опытным путем.

— Ты странная, — Теодор неуловимо вздохнул. — Трясешься ведь. А делаешь вид, что не страшно. Не беспокойся, я не собираюсь тебя убивать. Если ты этого не заслужишь. Я женщин просто так не убиваю.

— А Ритка? — спросила я.

— А Ритка слишком много говорит. Это уже преступление, — подмигнул мне личный злодей и вышел из комнаты. Я так и осталась сидеть за столом с остывающим чаем в чашке. Потому что совершенно не знала, что делать дальше. Только понимала, что моя жизнь никогда не будет прежней. Никогда.

Глава 3

В кои — то веки я решила приготовить обед. Заглянула в холодильник, поняла, что погорячилась, и засобиралась в магазин. Еще и у Муза корм заканчивался, а оставить кота без пищи бесчеловечно. Он — то вермишель не ест. Поэтому я натянула джинсы, любимую бежевую кофточку и уже обувалась в прихожей, когда из зала вышел Теодор.

— Ты никуда не пойдешь, — скрестил он руки на груди.

— Не пойду? — выпрямилась, оставив в покое туфельку. — А есть мы что будем? Ты, может, и на диете, а вот Муз на это не подписывался.

И обличительно указала на кота.

— Тогда я иду с тобой.

Час от часу не легче!

— У тебя документов нет, — напомнила этому ненормальному. — Да и ведешь себя странно. Сразу заметят.

— Не заметят. Если что — отведу глаза, — пообещал он.

С другой стороны, мне тоже будет спокойнее, если этот особо опасный маг останется под присмотром. Иначе приду, а на месте квартиры — черная дыра. А может, он увидит наш мир, ужаснется и сбежит? Страх снова отступил — невозможно постоянно бояться, да и Теодор обещал меня не убивать. Поэтому я кивнула:

— Пойдем. Только в таких сапогах тебя посчитают сумасшедшим. Подожди, у меня где — то мужские туфли были. Размер какой?

— Чего? — уставился на меня Теодор.

— Обуви, — чувство, что разговариваю с психом, только усилилось

— Откуда мне знать?

Я вздохнула и поплелась к обувному шкафу. Там было две пары ботинок — Пашкины и папины. Пашке они ни к чему, папа приезжал редко, поэтому никто не обидится.

— Меряй, — приказала Теодору. Решила, папины подойдут, у него нога меньше, чем у Паши. Глазомер не подвел, ботинки сели, как влитые. Теодор, конечно, поморщился, растаптывая непривычную обувь, но в таких сапогах я с ним на улицу не выйду. Футболка, правда, тонковата для весенней погоды, но ничего, потерпит. Свитеров приличных не сохранилось.