— Ребят, что за проблемы? — интересуюсь я.

— Ты кто такой вообще? — поинтересовался смазливый белобрысый парень.

— Я его друг.

— Вы заняли наше место. Берите свои монатки, и проваливайте, — с акцентом заявил кавказец.

— А где написано, что это ваше место? — послышался голос расхрабревшего Макса, который уже стоял рядом со мной.

— Да без проблем, мы сейчас уйдем, — ответил я.

Удаляясь от элитного места "забитого" местными мы слышали насмешки в спину "бздыхи!", как я понял так здесь называют отдыхающих.

Когда мы оказались на новом месте Макс недовольно зашипел: "Валек ты че? Мы как лохи себя повели! Не мог их приложить? У тебя связи деньги, мы могли бы их на место поставить, а не уходить как лошки!".

— Делать мне больше нехер, как тратить время на разборки с местными. Ты им не докажешь, что прав. Будь это в Москве один разговор, а здесь… трата сил в пустую. Забудь.

— Я считаю такое наказывать надо! Че это еще за аборигены, да ни в одном цивилизованном месте такого нет. Сколько я был на Бали, Гоа, в Тае! Нигде такого отношения не встречал. Вот тебе и в городе Сочи темные ночи…, скорее бы на лайнер! — возмущался Макс.

— Да забудь уже, или весь день ныть будешь?

— Если надо и весь день поною!

Позитив моего друга сошел на нет, и теперь он кажется дал угрюмый обет молчания.

— Молодые люди, а вы из какого города к нам приехали?

Я поднял глаза и увидел перед собой двух загорелых красавиц: проколотые пупки, длинные светлые волосы, розовые купальники — как будто на дворе все еще двухтысячные. Впрочем, от винтажного эффекта девушки не становились менее привлекательными.

Макс очнулся, воспрял духом, будто пятнадцать минут назад его никто не толкал в грудь.

— Погодите-погодите. А откуда вы знаете, что мы не местные? — спросил он.

— О, это очень просто, — ответила высокая блондинка, — посмотрите кругом на пляж, ничего не замечаете?

— Да нет, — я пожал плечами.

Одна из девушек, с татуировкой паука на плече подошла ко мне сзади, села на корточки взяла за голову и слегка повернула ее в лево, шепнув на ухо: "А вон там на пирсе, ничего не бросается вам в глаза"?.

На пирсе десяток парней прыгали в море, громко кричали, словом веселились. Я не мог сообразить, что именно должен заметить.

— Ну же! Поглядите почти все мужчины на пляже купаются в шортах! Местные парни никогда не будут купаться в плавках как приезжие, это у нас считается не круто, — засмеялись девушки, а та, что возле меня сидела добавила: "Но лично нам наоборот нравятся плавки, с ними все сразу становится ясно. Например, то что вам скрывать нечего, а напротив есть чем гордиться", — они снова захихикали и озорно подмигнули.

Глава XXXII: Урок от (м)Учителя

Сегодня в "Черных крыльях" завал. Несколько новых лекторов, Госпожа-тренер, специалист по пытке генитайлий… Брр! От одной мысли передергивает. Заза носится на нервах, пару раз она признавалась, что более не уверена в гениальности своей затеи, и вообще что все по сути не имеет смысла… лишь сотрясание воздуха. И хотя школа уже запущена в дистанционном формате, она еще в процессе раздумий, о том тем ли она занята. Глаза у нее в последнее время печальные, а улыбка широкая. Вчера у нас состоялся престранный разговор, обсуждали новых тренеров, сортировали бумаги, вносили правки в расписание и вдруг, она все бросает и говорит: "Я не приемлю романов на работе, имей ввиду, что весь этот сброд, даже если выглядит прилично и ведет себя красиво, остается сбродом". Внутри меня все сжалось от страха: она говорит это после того, как… я сделала выбор. Неужели догадывается, или на мне все написано…

Несколько дней я мучалась: Валентин уехал со своим щуплым скользким дружком, все яснее ясного — ему нет до меня никакого дела, и никогда не было. Занозой он засел в сердце, и Шорох единственный кто протянул руку помощи. Почему я должна отказываться, от сильного плеча? Я же не объявляю себя его женой, не начинаю жить вместе. Мне так опостылело одиночество. Засыпать одной, просыпаться…. общение до сего момента было только рабочее. Всю жизнь я жила в состоянии прекрасно зная, что никому не интересна. Да, кажется я вновь скатываюсь в уныние, а кто бы не скатился, когда для мужчины-мечты ты пустое место? Однако я не святая, роль "жены-декабриста" сыграна и приелась, я пускаюсь в новый мир… который пугает с первых шагов.

В тот день, когда я дала соглание Шороху он цинично улыбнулся, а глазах его вспыхнул дьявольский огонь, который тут же исчез. Предвкушение будоражило, но где-то в глубине закралась шальная мысль, будто началась игра в которой проигравший известен заранее… "Придумай себе прозвище, короткое, звучное, простое. С этого момента Зины больше нет.", — тут же приказал он. Удивительно как легко прошел вечер в попытках соорудить новый образ, я настолько переживала о том, чтобы новое "имя" понравилось и ему, что позабыла о том, когда должен вернуться Валя.

Теперь для мастера и себя я — Джесс. "Отлично, так по-собачьи", — похвалил он, а затем огоришил целым сводом правил, и вот самые простые из них.

1) Для меня он Господин или Господин Шорох, только с большой буквы.

2) Я не могу писать ему первая, только он инициирует наш контакт. Вообще вся инициатива исходит от него, мое дело лишь отвечать, исполнять или отчитываться.

Прочитав странную инструкцию я уже было засомневалась в верности своего решения: но за эти три дня он уделил мне столько внимания, сколько до него не уделял ни один другой мужчина! Кажется, ему действительно интересна я — как человек, и главное как женщина. Шорох отправляет мне целые списки вопросов. Нет, серьезно, когда последний раз кто-то спрашивал меня о чем-то? О том что меня беспокоит? Волнует? О моих желаниях и переживаниях? Да не было такого! Ни от мужчин, ни от женщин… Позже на работе меня ждала золотая коробка с бархатным бантом. Внутри оказался кожанный ошейник с надписью "Джесс Г.Ш". Г.Ш — Господин Шорох… Наши отношения начались стремительно, я толком не освоилась в роли нижней, мы еще даже не целовались, но его могущественный образ уже вытеснил все лишнее, и полностью занял пространство моих мыслей. Самое ужасное, что даже в своей голове я часто называю его Господин. Первое время я хихикала про себя, но каждый раз когда он брал меня за руку, смотрел в глаза я таяла: все блоки уходили, а замки открывались сами собой.