Ворота дрогнули под повторным ударами тарана. Движимый силой двух десятков людей, деревянный таран ломал железную решётку, которая начала деформироваться от постоянных ударов. Дуб раскололся, и щепки летели от запертой двери позади решетки. Смертные варвары ликовали в ожидании неизбежного удара, который разломает ворота на части, прорвав оборону крепости.

Над воротами, лишь частично защищенными рядом зубцов, часовые ликаны тщетно пытались защищаться от нападающих. Луциан наблюдал, как его боевые товарищи тыкали в несущих таран вилкообразными шестами, но были отброшены за зубцы нескончаемым градом стрел. Ликан слуга, отступавший слишком медленно, был пронизан пылающими стрелами, от чего его грубая одежда загорелась. Он дико завыл от боли, в то время как его братья по оружию стали бить его мокрыми одеялами, пытаясь потушить огонь.

«Молодцы, дети мои!» — кричал краснолицый монах. Он развернулся на большом пне, как на подиуме, на котором проповедовал свои пагубные речи, — «Заставьте безбожной извергов почувствовать вкус того, что ждет их в аду!»

Измученный метал заскрипел в знак протеста, когда решетку вырвало с петель. Теперь только крепкие двойные двери стояли между атакующими и внутренним двором замка. Луциан понял, как только они будут внутри, неуправляемую орду уже нельзя будет остановить. Они будут жечь гобелены и мебель в замке, пока он весь не будет охвачен неумолимым пламенем, сжигая захваченных вампиров, либо изгоняя их на дневной свет, где смертельные лучи солнца будут пожирать их точно так же, как и языки пламени.

«Во имя старейшин, нет!» — яростно подумал Люциан, — «Не на моём дозоре!» Он не мог себе представить большего кошмара, чем видеть как безупречная кожа Сони превращается в пепел на его глазах: «Я умру, если позволю подобному случится!»

Большие двери вздрогнули от удара тарана, и дерево задрожало под ногами Луциана, как при землетрясении. Зная, что время имеет большое значение, он избегая лестниц, поднялся и встал между двумя большими серыми зубцами. Огненные стрелы просвистели мимо его головы и плечей, но Луциан не предал этому ни малейшего значения. Ворота находились тремя полными этажами ниже.

Не долго думая, Луциан выпрыгнул из— за зубцов на крышу ворот. Головокружительное падение, около ста футов, убило бы смертного человека, но он приземлился ловко, как пантера, на плоскую каменную крышу. Подошвы сапог едва коснулись крыши, а он уже спешил к нижним зубцам, чтобы возглавить оборону ворот.

«Ты!» — крикнул он одному из ликанов, ещё стоявшему на ногах. Это был конюх по имени Петр. «Спускайся вниз во двор и собери всех ликанов каких сможешь. Забаррикадируйте дверь всем, чем найдёте. Бочки, кеги, матрацы, скамейки… чем тяжелее тем лучше! И подоприте двери собственными плечами. Мы должны держать этих жестоких варваров подальше от замка! «

«Да, Луциан!» — другие ликаны поспешил выполнять указания Луциана, исчезая вниз по лестнице в задней части крыши. Луциан не мог не заметить, что Петр хромал, когда уходил, из— за кровавой колотой раны в ноге.

Он едва ли был единственной жертвой. Убитые и раненые ликаны были разбросаны на вершине башни. Их тела были искалечены, пронизаны стрелами и покрыты ожогами. Жалобные стоны исходили от фигуры, чье тело было спрятано под кучей мокрых одеял. Свежая кровь окрашивала старинные камни.

Увидев кровавую, бойню Луциан зарычал. «Все к дырам!» — рявкнул он, указывая на ряд вертикальных дыр в крыше, прямо над проходом за воротами. По его команде каждый выживший ликан занял свою позицию над дырами, вооружившись вилкообразными шестами и вёдрами с кипятком. Как только нападающие разрушат двери, а они, казалось, должны были это сделать, они найдут смерть и увечья, когда будут двигаться по проходу.

«Но будет ли этого достаточно?» — Луциан опасался, что подобная тактика может лишь задержать толпу, но не обратить её в бегство. Людей было слишком много, их жажду к убийству не погасила даже смола. Даже сейчас было слышно, как сумасшедший монах подстрекает головорезов своим воинственным разглагольствованием.

«Вперед! Вперед! Уничтожьте это прибежище сатаны, и вам будет уготована награда на небесах! Да, многие падут в борьбе против зла, но знайте, что вечность блаженства ожидает тех, кто сражается во имя всемогущего Господа! «

Луциану уже надоела безумная иеремиада монаха. Вынув кинжал из— за пояса, он прицелился и бросил клинок, который полетел прямо в цель, в несносного холерика. «Если я смогу убить монаха», — надеялся ликан, — «Возможно, другие смертные вынуждены будут отказаться от этого безумного крестового похода!»

Голубые глаза с предвкушением следили за кинжалом, стремительно направляющимся к груди безымянного монаха.

Луциан затаил дыхание в то время как неистовое ликование росло в его сердце. «Да!» — думал он с надеждой, — «Попробуй моей стали, монах!»

Единственное о чём он жалел, это то, что он не может разорвать человека в клочья своими клыками.

Но в последний момент неосторожный крестьянин встал между монахом и летящим кинжалом. Кинжал, заставший его врасплох, вонзился глубоко в грудь. «Брат Амвросий!» — закричал человек, наверное даже не понимая, что он только что спас жизнь монаха, — «Благослови мою бедную душу!»