Шрифт:
Осиный мед
«Ветер только и свистнет – зайди…»
«По февралям судьбы моей…»
Песня вечной дороги
Две Анастасии
Майя
Майские грозы
«В государстве моих сорняков…»
Осиный мёд
Ветер только и свистнет – зайди!Так сверни же к просёлку, дорога,Я увидеть хочу, как дождиНамывают гостей у порога.Не чужая под кровом родным,Я поглажу сударыню-печку…За семь вёрст мне почудился дым,И тоска подкатила к сердечку.Вязнет в хляби осенней сельцо,Что ни ставенка – взгляд исподлобья…Как смиренно осело крыльцо!Как затоптана горенка вдовья!Смирный дом, дорогая изба,Неужели средь горницы этойПоселилась чужая судьба,Чтобы стыть у печи несогретой?Табуретку придвину к столу,Облуплю на клеёнке картошку…Кто я нынче родному селу?С чем пришла к дорогому порожку?Кроме слёз, чем ещё пособлюБезысходности этой горючей?Не посмею сказать, что люблю,Коли встреча – нечаянный случай.На прощанье – платок с головы,Вот и всё, чем могу отдариться…– Как вы трудно живёте!– А вы?!– Все под Господом… – как говорится.
По февралям судьбы моейТянуло холодом с полей,Бирючьим веяло оврагом,Позёмкой зла, метелью бедПереметало Божий свет,Чтоб спотыкалась шаг за шагом.По февралям моей судьбыСкитался дух родной избы,Фуганок пел, шуршали стружки…Отец над струганой доскойМолчал, застигнутый тоской,Пуская дыма завитушки.И всё как сон! В печном куткеУкроп сушился в узелке,Дерюга, валенки, фуфайка…А я – ни силы, ни ума! —Ещё не знала, что зимаНавек судьбы моей хозяйка.Не поминая всуе мать,Я всё ж училась пониматьОсобый смысл того, что былоИ будет до скончанья днейВ несообразности моей…Февраль, февраль, я всё простила!Другим и улица тесна,А мне и валенки – весна…
В синей дымке одна бесконечность – дорога,И по ней, по родимой, по нейОт порога до луга, с холма до отрога,Через лес, через поле – крута иль отлога,Жизнь летит, не меняя коней.С путеводной звездой путеводная птицаДелят небо судьбы над тобой,Синей дымкой меж ними размыта граница,И нельзя на чужую дорогу польститься,И нельзя возвратиться домой.Что ни столб верстовой, что ни куст приовражный —Сбочь дороги навстречу летятПирамидки да крестики в ризах бумажных,Осенённые светом ромашек отважных,Чистотой утоляющих взгляд.Лишь они, бескорыстные, с первого лугаДо последнего лога верныИ дороге твоей, что лучится упруго,И траве, и могилке безвестного другаНа просторе земной тишины.И твоя в синей дымке судьба оборвётся,Назовётся дорога стезёй…Ангел воду крылом зачерпнёт из колодцаИ чело окропит, и душа улыбнётся,Умываясь небесной слезой.
Русь молодая,Крестьянская дева Россия —Вся над купельюИ вся в позолоте огня…Крестница НастяИ крёстная АнастасияЕсть у меня.Крестница НастяНа первом причастии летаЛовит ладошкой —Не может поймать муравья…В тонких ресницахГлаза голубичного цвета —Радость моя!Крёстная Настя,Ночами итожа печали,Зёрна семейныеС горькой сбирает земли.Руки еёНе одну колыбель докачали,Тем и спасли.Зори небесные,Травы в накрапах росинок,Я вас прошу,Коли Троица нынче щедра,Анастасиям моимНакроите косынок,Дайте добра!К Божьему храму,Где светятся души нагие,Выйдем с рассветаПо тёплым волнам ячменя…Как мы едины,Родные мои, дорогие,В тихости дня!Руки скрещу на груди,Как дороги земные,Крестик нательныйОтветит на всякий вопрос…Настеньки, Насти,Н'aстюшки, Анастасии,С нами Христос!
Эта белая роща – не храм на Нерли,Но шуршат мотыльки, словно ангелов стая,И цветёт бузина, и посёлок вдалиНазывается Майя.Осенённая лёгкой прохладой берёз,В полушалке с листками по белому полю,О любви я уже не тоскую всерьёз,Никого не неволю.Постою над серебряной рябью реки,Тишину попрошу: – До пришествия летаМайским именем Майя меня нарекиРади благости этой.Ради вечной разлуки, что будет горька,Полюбуйся, как ветку к груди прижимаю,Как протяжно плывут надо мной облакаПо небесному маю!А когда загустеет зелёная кровьБузины и берёз – перед белой полянойПовинюсь, что любовью звала нелюбовь,И останусь Татьяной.
Затоптана ливнями грядка,Громами побито крыльцо,А новая туча украдкойС яруги плывёт на сельцо.Нахохленные Висожары,Боясь молоньи испокон,От Божьей скрываются карыВ простенках меж чёрных окон.И бабушка, лоб осеняяПерстами, твердит и твердит,Что грозами прошлого маяСоседский телёнок убит:– На привязи возле мосточкаОн травку щипал без забот…Не шлындай под окнами, дочка, —Страстя разойдутся вот-вот!Куда там!Шальнее забавы,Чем в лужах плясать у крыльца,Не сыщешь…И брызжутся травы,И ливень стекает с лица!Наутро шершавые цыпкиОт пяток пойдут до локтей,И солнце, как маленький в зыбке,Не вспомнит вчерашних страстей.
В государстве моих сорняковПроцветает анархия лета:Петушится татарник в канаве,Взбунтовался осот у скамьи,Повилика юлит, как медянка —Ядовитого жёлтого цвета,Повитель в граммофончики дует,Оплетая ромашки мои.В государстве сплошных сорняковЯ – единственная королева:Иль татарник серпом порубать,Иль осот извести на корню,Или выжечь огнём повилику,Или тяпкой направо-налевоОбезглавить бодяк неуёмный,Пропуская ромашки к плетню?В государстве дурных сорняковЖить в смиренье никто не приучен —Все цветут, и плодятся, и лезутБез поклона ко мне на крыльцо,А ромашка стоит в стороне —Граммофончик на лоб нахлобучен —О крестьянка моя, что ж ты прячешьИзмождённое жаждой лицо?Боже, как государства похожи!
Не янтарём пчелиных сотНаполнить лакомое блюдце,Но отыскать осиный мёд,Когда осенницей пахнётИ колеи с пути собьются.В сенную ригу, в царство ос,Где старый серп в застреху врос,Где сноп к снопу – камыш на крыше,Всенепременно сунуть нос,Опаски собственной не слыша.По малой капле, по чуть-чутьВытягивать губами сладостьИз камышин, боясь вдохнутьОсу… И таинство, и жуть,И обжигающая радость!Ценой сладчайшего глотка,Горчащего полуглоточкаПонять, что жизнь навернякаИ в редкой сладости горькаТому, кто в яви одиночка.Закрыть глаза, припомнить духРепья, татарника, шалфея,Всей сутью обратиться в слух —А вдруг оса? А вдруг? А вдруг? —От грёз медовых соловея.Но горек мёд осы, как тишьДописанной в мученьях книги,А ты всё грезишь и не спишь,Всё ищешь, дёргаешь камышДавным-давно сгоревшей риги.