Через несколько секунд они разомкнули объятия. Ирэн промокнула слезу в уголке глаза, всхлипнула и тихо засмеялась:

– Что-то мы совсем расчувствовались. Так не годится. – Она сунула руку в карман. – У меня ещё кое-что для тебя есть, – и она вытащила маленький свёрток, завёрнутый в носовой платок. – Пара исчезательных трюков. На всякий случай.

Развернув платок, она показала Люциусу четыре серебристых шарика. Это были такие же шарики, как те, что несколько дней назад помогли им бежать со сцены парижского театра.

Сердце Люциуса учащённо забилось:

– Думаешь, за мной тоже кто-то охотится?

– Нет, – покачала головой мама. – Вряд ли. Но я же тебя знаю. Ты мой сын. А мы, Адлеры, любим влипать в разные истории. Так что иметь в кармане такой исчезательный трюк не помешает, верно?

– Верно, – тихо согласился Люциус, взял свёрток и спрятал его в карман куртки. Он заметил, что рука его при этом слегка дрожала.

Они ещё раз обнялись. Люциус прижался к матери, втянул носом её запах, чтобы вспоминать о ней, пока будет в Лондоне один.

Наконец Ирэн отстранила его от себя на расстояние вытянутой руки. С ясным взглядом и грустной улыбкой она нежно погладила Люциуса по щеке.

– Иди, – сказала она. – Они уже тебя ждут. Веди себя хорошо, понял? Не позорь меня.

Люциус сглотнул:

– Ко… когда ты вернёшься?

– Скоро, – тихо ответила она, поцеловав его в лоб. – Совсем скоро, Люциус. Обещаю. – Она встала и повернулась. До двери было всего пять шагов, но Люциусу это расстояние показалось длиннее Ла-Манша. У порога мама последний раз обернулась к нему. – Совсем скоро, – прошептала она, будто давая обещание самой себе. В следующее мгновение она исчезла.

Люциус не знал, как долго он уже пялился на дверь Бейкер-стрит, 221-б, когда Шерлок Холмс внезапно положил руку ему на плечо.

– Пойдём, – на удивление мягко позвал его сыщик. – Мы справимся, Люциус. Всё будет хорошо.

Ещё двадцать минут назад Люциус Адлер безоговорочно бы с ним согласился. Но теперь ему оставалось только надеяться.

Во время своих многочисленных путешествий Люциус усвоил следующее: мир – пёстрое, быстрое и волнующее место, и каждый день сулит новые приключения. Старый век подходил к концу. Все ждали перемен. Фантастические технические изобретения меняли жизнь. По небу плыли дирижабли, а моторизованные кебы покоряли улицы. Через весь океан протянулись провода, и, находясь в Европе, можно было разговаривать с людьми в Америке – без задержек! Всё больше семей обзаводились автоматами-дворецкими, помогающими по хозяйству. Всё происходило так стремительно, будто сидишь на бешено крутящейся ярмарочной карусели.

Но только не на Бейкер-стрит, 221-б. Там царили тишина и скука, и если Люциус пытался что-то изменить, на него смотрели с укором.

Уже две недели мальчик жил бок о бок с сыщиком и был убеждён, что ещё не встречал более чопорного и несносного человека. Холмс не любил, когда играют его вещами. Он возмущался, если в коридоре кто-то слишком громко сбегал вниз по лестнице. И просто не выносил, когда ему мешали в каминной – хотя обычно он сидел там, просто уставившись в стену.

Этот Холмс, как понял Люциус, был ужасно капризным. Он почти никогда не смеялся, говорил только по необходимости и ужасно недружелюбно обходился со своей квартирной хозяйкой. Даже на доктора Ватсона Холмс частенько набрасывался будто на тупого осла. Если бы у Люциуса был лучший друг, он ни за что не стал бы обращаться с ним как Холмс с Ватсоном.

Но доктор и миссис Хадсон спокойно воспринимали ворчливые замечания великого сыщика. Ничего другого они от него, кажется, и не видали. За ужином, который мальчик всегда ел в кухне миссис Хадсон, Люциус как-то осмелился заговорить с ней о причудах Холмса.

– Не обращай на него внимания, – ответила дружелюбная старушка. – Он не со зла, понимаешь? Когда мистеру Холмсу нечего расследовать, он со скуки сам себя не выносит – и вымещает это на нас. Но когда у него есть работа, когда он расследует и комбинирует, помогает вельможам и ловит преступников… Тогда никому во всём Лондоне не под силу с ним тягаться. Знаешь, Люциус, Шерлок Холмс – величайший герой из всех, кого ты встречал. Скоро увидишь.

В этом Люциус сильно сомневался. Величайшего из героев, которого он знал, звали Джорджо, и он вечер за вечером бесстрашно глотал мечи. Люциус с мамой в прошлом году несколько недель путешествовали с ним по Италии. Мог ли Холмс глотать мечи не поранившись? Вряд ли. А вот Джорджо умел! И этот Аллан Квотермейн, которого он две недели назад видел в лондонском порту и о котором писали все газеты, наверняка живёт куда увлекательнее Холмса. Ведь он находит затонувшие города, откапывает легендарные сокровища и борется с дикими зверями.

Но кое-что в Холмсе мальчику очень нравилось: сыщик прекрасно играл на скрипке. Жаль, что время от этого не проходило быстрее. День тянется ужасно долго, когда ничего не происходит и тебе можно играть только вещами, которые не создают шума. Люциус бы намного охотнее осмотрел Лондон, вместо того чтобы киснуть на Бейкер-стрит. Но миссис Хадсон не выпускала его из дома одного, а с ним пойти не могла. Ведь кто-то должен был оставаться дома, чтобы готовить для Холмса, стирать бельё и выслушивать ругань мающегося от скуки сыщика, когда тот в очередной раз был не в духе.