— Ну, в смысле по жизни?

Признаться, я даже растерялся. Пока я обдумывал себе хобби (я так понял это самое "по жизни"), Аня помогла мне:

— Я вот занимаюсь моунтин-скейтингом. Горноконьковый спорт. Заливают трассу, и вперёд. Правда, у нас в городе с трассами плоховато, приходиться за сто километров ездить. А ты чем занимаешься?

— Почему ты думаешь, что я чем-то занимаюсь? — спросил я, отметив, что уже второй раз отвечаю вопросом на вопрос.

— Потому что ты худой, — объяснила она. — В основном все парни у нас толстые, а ты тощий. Значит, спортсмен.

Когда-то я занимался плаванием, даже дошёл до второго взрослого разряда. Но потом, в старших классах бросил из-за лени. Неужели она разглядела в моей сутулой фигуре, истощённой никотином и нездоровым образом жизни, спортивные чёрты?

— Я занимаюсь кондактор-раннингом, — заявил я. — Бег по высоковольтным проводам.

Удивительные в "Опционе" девчата работают — на любой бред удивлённо вытаращивают глаза и говорят: "Да ты что? Ни фига себе! Правда что ли?"

— Ни фига себе! — удивлённо произнесла Аня, вытаращивая глаза. — Так в проводах же ток!

— Специальное снаряжение нужно покупать, — придумал я тут же. — Резиновые боты, резиновый костюм… У нас соревнования даже проходят: забираемся на высоковольтные мачты, и вперёд! Наперегонки. Нормативы есть, разряды — всё, как полагается.

— Экстрим! — прошептала Аня.

Видимо, все увлечения она оценивала только по одному критерию — по экстремальности.

— А если упадёшь? Там ведь высоко! — запереживала она.

— Нужно успеть за провод ухватиться, — невозмутимо ответил я.

— Так ведь ток в проводе! — закричала Пеструхина так, что несколько наших коллег оторвали лица от компьютеров и повернулись в нашу сторону.

— А перчатки резиновые на что? — третий раз ответил я вопросом на вопрос. — Я же говорил, что нужно специальное снаряжение.

— А если не успел ухватиться? — ужаснулась девушка.

Я развёл руками и грустно улыбнулся, дескать, на то и экстремальный спорт. Аня с глубоким уважением посмотрела на меня, и с этого дня мы подружились. Вездесущий Коля Сухов, правда, предупредил, что Пеструхина "временами состоит в близких отношениях" с заместителем директора, но я ведь не жениться на ней надумал. И, скорее всего, тут Коля приврал — я никак не мог понять, что могло близко связывать невзрачного зануду Ставра и шумную экстремалку Аню.

Через две недели мой новый начальник Сандалов Костя предложил написать концепцию развития отдела, в которой требовалось изложить мысли, как сделать работу отдела ещё более эффективной. Дескать, взгляд у меня свежий, незамыленный, и я смогу этим самым свежим взглядом обнаружить недочёты в работе.

Я попросил на написание концепции неделю. Мне удалось за полдня быстренько наваять этот документ, и оставшееся время я развлекался тем, что ползал по социальным сетям и форумам или читал в чате свежие сплетни Сухова. Материалы для концепции я повыдирал с разных сайтов и слепил всё в одну неудобоваримую кучу, добавив для солидности гору диаграмм и графиков. Для нашего отдела я предложил ввести вместо ежемесячных отчётов еженедельные, обосновывая это необходимостью "прозрачности" работы сотрудников. А для лучшей работы компании в целом, я рекомендовал каждому сотруднику креаторного отдела вести блог, в который записывать все свои "креативные" идеи. Дескать, аналитики будут следить за ходом мысли креаторщиков, а отдел продаж всегда будет знать, что предлагать. Всё остальное в концепции была вода.

Как ни странно, идея внутриофисного блогерства вызвала такой бурный восторг Владимира Николаевича, что он даже пообещал мне сократить испытательный срок. Зато с креаторным отделом я разругался в пух и прах. Лентяям-креаторщикам не хотелось каждый день вести блоги. Валера Рощин демонстративно перестал со мной здороваться, и это очень обрадовало, так как я волей-неволей послужил причиной дрязг в коллективе. И это хорошо, ибо четвёртый пункт Устава лоферов гласит: "Лофер должен активно участвовать во всех внутренних склоках, распространять сплетни и поощрять анонимки".

Мои одноотдельщики тоже были не в восторге от моих идей — не каждый захочет еженедельно тратить время на отчёт, но вслух не высказали. Но экстремалка Аня приняла мою точку зрения.

— Ты молодец, — похвалила она меня после грандиозного совещания. — Умеешь за себя постоять. И за свои идеи тоже.

— Это ведь нужно для блага компании, — скромно потупил глазки я.

— Ты веришь в успех нашей компании? — спросила она с таким-то комиссарским пафосом.

— Конечно верю! — ответил я бойко, по-солдатски выкатив глаза и еле сдержав смех. — Наша компания обязательно должна стать лидером на рынке айдиа-услуг. Иначе для чего мы в ней работаем!

Целую неделю после совещания мой непосредственный начальник мурыжил меня, заставляя изучать скучнейшее "Положение о порядке проведения обследования предприятий и организаций". Конечно, документ я читать и не думал. Я пробежал глазами лишь аннотацию, оглавление и через строчку введение, чтобы знать, о чём идёт речь. На моё счастье, он не стал проверять меня на знание этого документа, и мне не пришлось пускать в ход словоблудие.

Наверное, знание "Положения" предусматривало компетентность сотрудника. Через неделю меня отправили для "экспресс-обследования" на метизный завод в провинциальный Мелентьевск. Вместе со мной в командировку отправили Сухова, чему он был несказанно рад, видя во мне хорошего собеседника. Просто он любил потрепать языком, а я — один из немногих, кто его слушал.