— Да. Он мой брат.

— Понятно, — пробормотал генерал. Он многое повидал и понял, почему Син Коуртни все еще сержант.

Майор Петерсон кашлянул и закурил сигару. Миссис Ачесон дотронулась до руки генерала:

— Дорогой, вчера приехала Дафни Лэнгфорд. Вон она с Джоном. Мы должны пригласить их на обед.

— Конечно, дорогая. Я сегодня же приглашу их.

Они сосредоточили свое внимание друг на друге, давая Сину возможность справиться с потрясением.

— Ваш стакан пуст, Коуртни. Впрочем, и мой тоже. Предлагаю отведать кое-что покрепче, чем пойло Китченера.

Бренди, обжигающий бренди с мыса Доброй Надежды, сильно отличался от мыльного вина, которое изготавливают во Франции. И он был опасен, когда человек в плохом настроении. А после выходки Гарри Син бесился от ярости.

Его лицо ничего не выражало, он вежливо беседовал с миссис Ачесон и улыбнулся Канди, когда она шла по залу, но пил стакан за стаканом, чтобы разжечь ярость. И следил за полковником в темно-голубом мундире, который хромал от группы к группе.

Адьютант, рассаживающий гостей, не мог догадаться, что Син был простым сержантом. Он принял его за влиятельного бизнесмена, гостя миссис Раутенбах, и посадил во главе длинного стола между Канди и миссис Ачесон. Напротив разместились бригадир и два полковника. Одним из них был Гарри Коуртни.

Так как Син почти все время смотрел на него, Гарри сделался нервно болтлив. Не глядя в глаза брату, он постоянно обращался к высшему начальству, а бронзовый крест, покачивающийся при каждом движении, придавал дополнительный вес его словам.

Еда была великолепна. Лобстеры доставили с мыса Доброй Надежды, несмотря на осаду буров. Стол украшали молодые жирные фазаны, оленина и четыре пикантных соуса. Даже шампанское оказалось превосходным. Но Син ел мало, зато часто подзывал человека, разносившего напитки.

— И поэтому, — произнес Гарри, выбирая сигарету из протянутой кедровой сигарницы, — я не думаю, что все это продлится больше трех месяцев.

— Я с вами совершенно согласен. — Майор Петерсон кивнул. — Мы вернемся в Лондон еще в этом сезоне.

— Вздор! — Син вступил в разговор. Он редко употреблял это слово; но вокруг были дамы.

Петерсон покраснел, Ачесон натужно заулыбался, а Канди завертелась от любопытства, хотя совсем недавно умирала со скуки. Все смолкли.

— Прошу прощения? — Гарри впервые посмотрел на брата.

— Вздор! — повторил Син, и шампанское в очередной раз каскадом полилось в его хрустальный бокал. И хотя он раз десять повторял подобную операцию за вечер, сейчас многие обратили на это внимание.

— Ты не согласен со мной? — Гарри бросал ему вызов.

— Нет.

— Почему?

— Потому что в вельде еще восемнадцать тысяч буров, это — хорошо организованная армия. И нельзя сбрасывать со счетов их характер.

— Ты не… — В голосе Гарри слышалось раздражение, но Ачесон спокойно перебил его:

— Простите, полковник Коуртни. — Он повернулся к Сину. — Я верю, что вы хорошо знаете этих людей. — Он заколебался, но решил продолжать: — Ведь вы даже связаны с ними родственными узами.

— Мой шурин командует винбергскими коммандос, — подтвердил Син. «Да, этот старик знает больше, чем я подозревал». Син покраснел.

— И что, по вашему мнению, они предпримут? — Ачесон продолжил тему, а Син пил шампанское, слушая его.

— Они будут разбиваться на группы — их традиционные союзы, коммандос.

Ачесон кивнул. Будучи в генеральной ставке, он знал, что такое уже случалось.

— Но в таком случае им придется таскать за собой большие колонны с продовольствием и боеприпасами. А когда начнется сезон дождей, они не смогут выпасти лошадей.

— Да. — Син видел, что теперь все слушают его. Он быстро соображал, проклиная алкоголь. — Они будут уклоняться от больших боев, убегать, нападать с флангов и убегать снова.

— А продовольствие? — спросил бригадир.

— Вельд — их цейхгауз, а каждая ферма — убежище.

— А амуниция, оружие, одежда? — не унимался бригадир.

— У любого британского солдата, которого они захватят в плен, будет новое ружье и форма.

— Но как долго они смогут так существовать? — Гарри разговаривал с ним снисходительно, как с ребенком. — Как далеко смогут убежать? — Он оглядел остальных, ища поддержки, но все смотрели на Сина.