Она улыбнулась.

— Тогда что вам нужно?

— Погибший Вицинский был вашим другом?

— Во всяком случае, он был хорошим человеком и очень неплохо ко мне относился, — она отвернулась. — Очень жаль, что он погиб.

— А Родичев?

— Эту сволочь я не знала, — нахмурилась она, — и слышать о нем не хочу.

— Ясно. Тогда не будем о нем вспоминать. У меня еще один вопрос. А когда вы приняли решение подменить Факира? Мне просто интересно. Это было спонтанное решение или продуманная тактика?

— Разумеется, что не спонтанное, — вздохнула она. Затем улыбнулась: — У Факира не бывает спонтанных решений. Мы решили, что он должен срочно уехать еще сегодня утром.

— Правильно решили. Иначе бы его тоже арестовали, — кивнул Дронго. — И у меня к вам последний вопрос. Какие цветы вы любите?

— А это вам зачем? — удивилась женщина.

— Может, я хочу ходить к вам в гости до суда. Вы не ответили на мой вопрос. Он никак не связан с вашим патроном и с его исчезновением.

— Вы очень хитрый человек, — убежденно сказала она, — не знаю, что именно вы задумали, но вы очень коварный.

— Из-за вопроса о цветах?

— Я не стану отвечать на этот вопрос. Я чувствую, что в нем есть какой-то подвох, хотя не могу понять какой.

— Хорошо, — неожиданно согласился Дронго, — не хотите, значит, не нужно ничего говорить. Спасибо, что решили со мной побеседовать.

— И все? — изумилась она. — Вас больше ничего не интересует? Только какие цветы я люблю?

— Ничего. Если вы все равно не хотите говорить, то я не буду настаивать. До свидания.

Она нахмурилась. Женщина чувствовала, что он ее обманул. Но каким образом? Она ведь практически ему ничего не сказала. Да и не могла этого сделать, так как действительно ничего не знала о планах Факира. Но ее собеседник уже попрощался и вышел из комнаты. Он поднялся в кабинет, оборудованный под штаб. Все смотрели на него.

— Я знаю, что нам нужно сделать, — твердо заявил Дронго. — Теперь я знаю все.

Начальник полиции обернулся к нему. Он все еще не понимал этого странного человека.

— Что вы сказали? — спросил Джемал Азиз.

— У меня есть конкретные сведения, которые необходимо проверить. Я прошу вас спокойно меня выслушать. Дело в том, что я не верю в заговоры и мистику. С самого начала я был убежден, что убийство Михаила Вицинского — это хорошо спланированная акция. Но кем и почему? Беспричинных убийств не бывает, если только убийца не являлся сумасшедшим маньяком. А судя по его действиям, он был достаточно разумным и внимательным профессионалом. Нам удалось выяснить, что убийца проявил чудеса ловкости и изобретательности. Он переплыл залив, вышел на нашем берегу, переоделся, поднялся наверх и, пройдя мимо ограды под взглядом Вицинского, вошел на территорию виллы и нанес своей жертве смертельный удар. Уже из этого можно сделать конкретные выводы. Убийца и убитый были знакомы. Возможно, что оба принадлежали к определенным преступным кругам. Но убийца не мог быть в одной банде с убитым хотя бы потому, что он не стал бы тогда здесь появляться без разрешения руководства. А мы узнали, что Родичев принадлежал к банде Знахаря, тогда как Вицинский — к группировке Факира.

— Это пока ваши личные умозаключения, не подкрепленные фактами, — возразил начальник полиции, — бандиты могут переходить из одной группировки в другую или предавать своих. Это у них в порядке вещей. Во всем мире бандиты похожи друг на друга.

— Верно, — улыбнулся Дронго, — поэтому мне было так важно поговорить с задержанной. Я задал ей только несколько вопросов. Спросил, как она относилась к погибшему Вицинскому. Она поняла, что ничем не может навредить убитому, и сказала, что у них были прекрасные отношения. Тогда я спросил про другого убитого. Про Родичева. Она в сердцах ответила мне, что не хочет ничего говорить об этой сволочи. Мой третий вопрос был о том, когда они приняли решение, что Факир должен исчезнуть отсюда. Она сказала, что сегодня утром. Следующий вопрос был нарочито небрежным. Я спросил ее, какие цветы она любит, и она почувствовала, что этот вопрос выпадает из общей колеи. Более того, он слишком личный и поэтому опасный. И не стала мне отвечать. Так вот, если ее спросят, о чем мы говорили, то она убежденно заявит, что не захотела со мной беседовать.

— Интересные эксперименты с логикой, — вежливо согласился Джемал Азиз. — Но что они вам дают?

— Вот это и есть главный итог моих разгоров и наблюдений. Во-первых, стало ясно, что Вицинский был ее другом и членом их преступной группировки. Родичев же — чужой. Более того, именно он убил Вицинского, и поэтому она назвала его «сволочью». Родичева, конечно, убрал сам Факир, алиби которому она обеспечила. Но у меня появились два вопроса, на которые не было конкретного ответа. Первый вопрос. Каким образом они так быстро узнали, кого именно мы ищем? Они вышли на Родичева даже быстрее, чем мы его нашли.

— Это был их человек. Он убрал Вицинского, и они решили, в свою очередь, убрать и его.

— Нет. Он не был их человеком, но они очень быстро узнали о нем. И второй вопрос. Откуда Факир узнал, что мы получили о нем информацию, и решил исчезнуть?

— Может быть, он обнаружил наше наблюдение и понял, что ему нужно бежать?

— Нет, он решил это еще сегодня утром, когда мы только послали запрос. Два факта, на которые я обязан был обратить внимание…

— Ну понятно, понятно. И к какому выводу вы пришли?

— Вывод очень простой. Ваши компьютеры оказались не самыми надежными. Кто-то сумел сегодня утром прочесть информацию, которую вы передавали и запрашивали по своим каналам. Этот кто-то знал, кого именно мы ищем, и поэтому они его так быстро нашли. Он сумел узнать, чьи отпечатки пальцев мы передали в Москву, и предупредить Факира. А в разговоре со мной его помощница невольно подтвердила мои выводы, сообщив, что решение об исчезновении Факира было принято еще утром.

— Что из этого следует? — уточнил Джемал Азиз.