– Тебе нужно запретить курить! – восклицаю я.

– Мне?

– Да! Потому что ты делаешь курение привлекательным. Позволять курить на публике надо только людям вроде меня. Я стала бы лучшим предупреждением из всех возможных. Все бы смотрели на меня и думали: «Господи, как она неприятна! И воняет дымом».

Он одобрительно смеется, как будто я самый забавный человек на Земле. Меня не волнует, если он притворяется.

– Я воняю дымом? – спрашивает он.

– Мне нравится, как ты пахнешь.

Он фыркает:

– Мне бы стоило бросить.

– Да, – соглашаюсь я, но затем морщусь. – Боже, я говорю как ужасная ханжа, да?

Он поводит рукой по сторонам, как бы указывая на отсутствие вокруг нас стен спальни, и ухмыляется:

– Нет, ты не ханжа.

– О да, – соглашаюсь я. – Ты не представляешь, как это смело. Я никогда не делала ничего подобного раньше. Не говоря уж об отсутствии предохранения.

Эта мысль только сейчас приходит мне в голову, но кому теперь нужно предохраняться?

– На самом деле это не в моих привычках, – заверяет он.

– Но ты не производишь впечатления обычного человека. В отличие от меня. Всю свою жизнь я придерживалась правил безопасности. Ты освободил меня от этого, и мне действительно нужно было это сделать. Чтобы узнать, каково это. – Я переворачиваюсь на живот, приподнимаюсь на локтях и пристально на него смотрю. – И ты заставил меня кое-что понять.

Он приподнимается рядом со мной, задев меня локтем.

– Я?

– Да… Когда я сказала тебе, что умираю, это освободило меня для жизни.

Он печально вздыхает и сминает окурок в траве.

– Обращайся.

Мы встаем на ноги, и он спрашивает мой номер, но я отвечаю, что ему нет нужды быть вежливым.

– Я не из вежливости спрашиваю, – возражает он. – Я на самом деле хочу снова с тобой встретиться! – Он пытается отряхнуть мокрую траву и грязь с мятых брюк.

– Какой в этом смысл?

– Да брось, – настаивает он. – Давай еще встретимся. Мы можем делать вместе и другие штуки. Ходить в музеи, кино, пабы. Ходить на свидания, как будто завтра никогда не наступит, извини за каламбур. Жить сегодняшним днем, насыщенно, втискивая в него все, что угодно! Или мы можем просто, ну, ты знаешь… – Он нахально усмехается, наклонив голову: – Трахаться!

Я смеюсь, слегка шокированная его откровенностью. Мне положительно нравится этот человек! Это сильное искушение.

– Соглашайся, – продолжает он. – А иначе чем ты будешь заниматься? Загибать пальцы, считая дни?

Да, я бы очень хотела, чтобы кто-то обнимал и успокаивал меня в темные одинокие часы, но наверняка это не то, что он ищет.

Кроме того, зачем ему связываться с женщиной, которой не дотянет даже до следующего сезона?

– Нет, – отвечаю я. – Давай оставим все как есть. Зачем портить момент?

– А я бы хотел улучшить его. Для начала отыскать матрас и чистые простыни. Звучит заманчиво, верно?

Я улыбаюсь. Это привлекательно, правда.

Но я решаю сделать ему любезность: избавить от того, в чем он на самом деле не захочет участвовать.

– Да. Но это было нечто особенное… Я бы предпочла запомнить все именно так.

Он пожимает плечами:

– Твой выбор. – Он смотрит на меня так, будто ясно видит мои сомнения. – Ты уверена, что я не смогу переубедить тебя?

Я киваю:

– Конечно. – Хотя на самом деле я никогда не чувствовала большей неуверенности.

Мы обнимаемся, как друзья, которыми могли бы стать.

– Не старайся быть слишком хорошей, – произносит он. – Знаешь, иногда ты можешь позволить себе слететь с катушек.

– Я буду стараться изо всех сил.

Боже, какой он проницательный! Черт бы его побрал…

Я беру свой берет и иду прочь, прижимая его к груди, словно отпечаток руки незнакомца на нем может таким образом остаться со мной навсегда.

Чем дальше я ухожу, тем большую чувствую опустошенность. Разве это не безумие – ведь я знаю его меньше часа? Это то, на что теперь будет похожа моя жизнь?

Полная потерь и прощаний?

Наверно, он смотрит мне вслед – я буквально спиной ощущаю это, но не поддаюсь желанию обернуться. Вдруг я ошибаюсь?

Мне нравится думать, что он держится взглядом за мой удаляющийся силуэт так же, как я держусь за отпечатки его рук на берете. Больше всего мне хочется верить, что я оставила у него неизгладимое впечатление, потому что это все, что я могу ему дать.