– Вот это да!
– воскликнул отецю

– А вы не знаете, сэр, - юноша смутился, какого рода вопросы они будут мне задавать? За столом не обсуждали?

– Боб, с моей стороны это было бы нечестно :

– Вы правы.
– Боб нервно хихикнул и уничтожил ещё один персик, куснув пару раз.

– Хотя, честно говоря, я действительно ничего не видел и не слышал, сказал отец, - эти ведьмы варили своё зелье без свидетелей. Впрочем, скоро они спустятся сюда и принесут перстни Борджиа (Примечание: такие перстни применялись для отравления ядом при дворе Борджиа (Италия XV - XVI веков) или что-нибудь в этом роде. Съешьте ещё персик.

– Съем, если вы не против.

Дом задрожал, предвещая бурю.

– Живи мы в Калифорнии, - сказал отец, глядя на пляшущую люстру, - я решил бы, что начинается землетрясение или на дне океана произошёл геологический сдвиг. Но поскольку мы в Иллинойсе, я думаю, что просто мои дочери спускаются по лестнице.

Так оно и было.

– Боб!
– воскликнули обе девушки ещё в дверях и сразу умолкли. Как последний ружейный залп, на который ушли все патроны. Они смотрели на Боба, на отца, друг на друга.

– Я, пожалуй, пройдусь по саду, - сказал отец.
– Или даже по улице. А может мне быть вашим рефери?

– Как хочешь, - сказали дочери, и отец поспешил выскользнуть на улицу, обойдя девушек и гостя, занятых рукопожатиями.

Вернувшись с прогулки, отец застал мать в гостиной.

– Как продвигается большой любовный экзамен?
– спросил он.

– Сидят в саду под лампой и почти всё время молчат, - ответила та. Только и делают, что смотрят друг на друга.

– А что, если я немного подслушаю?

– Нет, что ты, это нечестно.

– Милая жёнушка, не так часто приходится присутствовать при грандиозном явлении природы. Я может никогда не доберусь до Парикутина или Кракатау (Парикутина - вулкан в Центральной Мексике, Кракатау - вулканический остров в Зондском проливе, между островами Ява и Суматра.), не увижу Большого Каньона,но уж если в моём собственном саду происходит расщепление атомного ядра : стоит взглянуть хотя бы на дым. Я останусь незамеченным.

Он вошёл в тёмную кухню и стал внимательно слушать.

– Итак, сколько вам лет?
– спросила Мэг.

– Восемнадцать ему, глупая, вмешалась Мари.

– Что вы любите больше всего: баскетбол, бейсбол, танцы, плавание, или хай-алай? (испанская игра на открытом воздухе)

– Да не так!
– запротестовала Мари.
– Ты бери спорт отдельно от развлечений! Если ты всё смешаешь, любой парень скажет тебе, что любит бейсбол, и замолчит. Нужно спросить, например: вы любите больше танцы или кино? Что вы скажете, Боб?

– Танцы, - ответил Боб.

Взвизгнув от восторга, девушки сделали пометки в своих карточках, где вели счёт очкам. ДИПЛОМАТ, подумал отец, ничего не скажешь.

– Плаванье или теннис?
– спросила Мари.

– Плаванье.

Девушки взвизгнули снова. ГЕНИЙ, подумал отец.

Сёстры порхали вокруг Боба, словно птички, строящие гнездо. Любит ли он пиво, или пломбир, спрашивали они, свидания в пятницу или в субботу, с одной девушкой или с несколькими, какой у него рост, нравится ли ему больше английский или история, спорт или общественная работа?

Боб Джонс уже начал отвлекаться и поглядывать в сад. Девицы, однако, писали без устали, шуршали листками, слагали и вычитали очки.

Отец хотел было оторваться от волнующего зрелища - и как раз в этот момент раздался звонок у парадной двери. Когда он её отрыл, в дом впорхнула Пери Ларсен, подвижная хорошенькая блондинка со сверкающими глазами. Смотреть на Пери было всё равно, что наблюдать море в солнечную погоду: всё время что-то происходит, меняется то тут, то там - и всюду сразу.

– Это я!
– воскликнула Пери.

– Действительно, это вы, - сказал отец.

– Меня позвали судить.

– Не может быть.

– Да-да, Мэг и Мари позвонили мне и сказали, что не могут доверить друг другу подсчёт очков. А Боб уже здесь?

– А вон та гора в саду, вокруг которой кружаться две птицы.

– Бедный Боб. Жуть как интересно!
– Пери прыгнула мимо отца, пролетела сквозь кухню; хлопнула дверь, ведущая в сад.

– Отец стоял, держась за подбородок: он пытался вспомнить как выглядит Пери. Потом повернулся к жене.