Дорогие сердцу лица
вернуться

Зайцев Михаил Георгиевич
Шрифт:

«Река покрылась льдом…»

Река покрылась льдом.Кружись в ней, не кружись,А жизнь пошла вверх дном,Другою стала жизнь.Идет по льду рыбак,Не аки посуху,Поймать за просто такРыбешек на уху.Пробурит крепкий лед.И на зеленый светРыбешка подплывет,А света вовсе нет.Несладко подо льдомБарахтаться в воде,Вся жизнь идет вверх дном,Как, впрочем, и везде.2005

«В повседневных трудах и заботах…»

В повседневных трудах и заботахО ночлеге, любви, бутербродахЗабывал он на небо взглянуть.Прижимался к земле. И все глубжеВ землю плотью входил. И все глушеПокрывался забвением путь.И, смешавшись с землей без остатка,Облегченно вздохнул и украдкойНа далекое небо взглянул.Там, в пространстве колеблемом, кто-тоНад своей бесконечной работойОдинокую спину согнул.К небесам прижимался. Все глубжеВ небо плотью входил. И все глушеЗаунывную песню тянул.В небесах растворясь без остатка,Облегченно вздохнул и украдкойНа далекую землю взглянул.1984

«Оторванный от неба и земли…»

Оторванный от неба и земли,С издерганной, измученной душоюСтою понуро в солнечной пылиНад малой родиной и – над большою.Мне б от обиды крикнуть в небеса!Но голос мой уже настолько дальний,Что различимы больше голосаПустых надежд, напрасных ожиданий.Мне бы упасть, лицом к земле припасть!И захлебнуться бы слезою душной.Но надо мною беспредельна властьВсеобщего молчанья, равнодушья.И у кого мне с горечью спроситьО том, как стал я холоден к народуИ через сколько пропустили ситМою необозримую свободу?Мне бы спросить об этом у небес —Но небеса унижены и смяты.И вместо грома вездесущий бесУстроил барабанные раскаты.Мне бы спросить об этом у земли,Но мечется земля, твердит землица:«Сыны мои, ну как же вы могли!..»,А что «могли» сказать, как мать, стыдится.1984

Муж

Домой придет – посмотрит колко,Хмурной – уставится в окно.Жена забегает – иголкаСшивает жизни полотно.– Чего разбегалась?– Да как же?! —На стул опустится без сил.Сейчас он скажет, скажет, скажет:«Да, не люблю. Нет, не любил».Но он молчит. И вдруг украдкойПосмотрит, выдохнет:– Жена…Ей так тепло и так ей сладко,Что до озноба – холодна.1981

«Полетим, полетим над чужою страной…»

Полетим, полетим над чужою страной,На других поглазеем, себя всем покажем,Ну а то, что увидим, и Богу не скажем,Возвратимся домой с окрыленной виной.Что нам Запад и что нам Восток,Ну, отметим для галочки: были в Париже.И на ниточку памяти грустно нанижемСувенирную бусинку в русский рядок.И продолжим Отчизну тихонько любить,Позабудемся в прежних трудах и заботах,А чтоб наши полеты совсем не забыть,Нитку бус мы повесим на старых воротах.2004

«Идущий берегом реки…»

Идущий берегом реки,Смотрю на пасмурные воды.Как одуванчики, с рукиСдуваю дни свои и годы.Подхватывает их река,Несет к неназванному сроку,Ну а душа издалекаЛетит над водами к истоку.2004

«В рассветный час закатным летом…»

В рассветный час закатным летомЕдва проснулась тропка, ноНетерпеливым бересклетомУже стучит в мое окно.Напоена прохладной влагой,Трава прикрыла тропку, ноС упрямой детскою отвагойОна стучит в мое окно.Ну как не выглянуть, не встретитьДушой попутчицу свою,С которой вместе на рассвете,Еще не выспавшись, встаю?!И мы идем неспешным шагом.Овраг проходим, поле, ток.И друг за другом добрым взглядомСледим, не потеряться чтоб.2006

«Над леском, деревней…»

Над леском, деревней,Тропкою, рекойРазлился вечернийБлагостный покой.Над крестьянской хатойВ темных небесахЗвезд голубоватыхСветятся глаза.В хате над колыскойЖенщина сидит.Наклонившись низко,На дитя глядит.Кутает ребенкаПотеплей до пят —В голубых глазенкахЗвездочки блестят.Спит младенец в хате,Весь закутан в шаль.С неба Божья МатерьСмотрит, как печаль.2005

«Глянешь утречком в окошко…»

Александру Ерофееву

Глянешь утречком в окошко —Светом залита дорожка,И на ней роса дрожит.Между капелек бежит —Не задеть бы! – время наше.Нет его милей и краше,И оно спешит, спешит…И зовет в широки дали,Светом залитые, тьмой.Где мы многое видалиИ вернулись вновь домой.Чтобы утром полегонькуВ рассветающей тишиВыйти, времени вдогонкуКрикнуть: время, не спеши!2005