И радости, и печали. Книга 1
вернуться

Зайцев Михаил Георгиевич
Шрифт:

«В далях поднебесных…»

В далях поднебесныхПод ночной звездой,В клубнях полновесныхВ почве молодойЕсть всегда такое,Что собой роднитПоле золотое,Солнечный зенит,Маленькую мятуСо скалой большой…Всех же, вместе взятых, —Всех, всех, всех! – с душой.

Элегия

Я слышу, я вижу: в чужие края,Скользя по обветренным сходням,Уходит наивная вера моя,Уже безвозвратно уходит.Но даже и там, в запредельном краю,Во мраке забывчивом с грустью,Приметив наивную веру свою,До самой земли поклонюсь ей…

«Притиснут в очереди длинной…»

Притиснут в очереди длиннойК спине невидимой чужой,С ней, очередью, пуповинойНезримо связанный, слезойНезримо-общею омытый,Жалелый жизнью, ею битый,След в след ступаю к рубежу —Как будто бы узнать спешу,Чего там нет, и что дают там,Каким комфортом и уютомЗа все мытарства наградят,Рассортируют иль подрядСбросают всех в котёл кипящий?Не потому ль за мной стоящийТолкает в спину? Шагом вернымМолчком переступают люди.И нету в очереди первых.И не дай бог – последний будет!

«Над растревоженным садом…»

Над растревоженным садомДолго сверкала гроза,Небо обрушилось градом.Прячу повинно глазаОт оголённых деревьев,Словно бы это я самБил их с немым упоеньем.Но и стыжусь со смущеньемВзгляд свой поднять к небесам.

В ЦДЛ

Дрожат бокалы тоненько,Здесь каждый третий пьян.И бродит возле столиковНахмуренный Хайям.Не изрекая истин,По крайней мере, вслух,Хлебает супик кислый,Отмахивая мух.В меню глядит открыто,Берёт ещё котлет…И вовсе – не «маститый»,И вовсе – не поэт.Я так подумал только —Он на меня как глянет!И над хмельным застольемКак грянет!Высказывался резко,Не опуская век.И становился трезвымДвадцатый век!…Жую свои котлеты.Тишь и благодать!Вокруг сидят поэты,Хайяма – не видать!

«Блестит на кусте паутинка…»

Блестит на кусте паутинка.И солнышко в небе горит.Вдали озерко, как пластинка,Легко над землёю парит.Над озером счастье витает.И озеро песню поёт.И голубь ко мне подлетает.И зёрна с ладошки клюёт.

Приехал бывший друг

По-свойски, по-братскиОбнимет меня,Потреплет за лацкан:«Здорово, родня!»Губами наметит —Как там не танцуй! —И звонко прилепитК щеке поцелуй.Потянем под вечерИз прошлого нить —Во всём, в чём и не в чемДруг друга винить.Вплетения фальшиИ зла исключим…– А дальше?!– А дальшеДавай помолчим.

«Ужель душа любить устала…»

Ужель душа любить усталаВесь этот мир добра и злаИ потихонечку, помалуВрагу позиции сдала?!Ужель с виною неминучейК иным высотам позвалаИ заплутала в хмурых тучах,И горько руки развела?!

«Дыханьем радости земной…»

Дыханьем радости земнойЕщё теплы мой лоб и щёки,И улиц шумные потокиНесут забот моих щепьё… —Уже всё это – не моё.Я – далеко! Я в самом, самомНачале детства. Словно мама,Душа склонилась надо мной.

«Сколько ж душу напрасно толочь…»

Сколько ж душу напрасно толочьВ ступке жизни?! – Сошла, как награда,На поля благодатная ночь,Прикорнула на землю прохлада.Успокоилась, стихла душа.Рада полю ночному и лесу,И реке, и стене камыша,И крылечку из тёса, навесу.Рада маме, отцу, ребятне,Постаревшему псу у сарая.Своему возвращенью – вдвойне.…И опять заметалась, родная.

Шуточное

Отпуск. Море. Знойный Крым.Тишина осенняя.Не хватает пары крылМне для вознесения.Нету крыл? – Что за кураж? —А душа – бескрыла?! —Мой единственный багажНа курорте Крыма!

«В простуженный осенний тёмный вечер…»

В простуженный осенний тёмный вечерСтою один на берегу пруда.И слушаю затейливые речи,Которые плетёт внизу вода.Ей нипочём ни холод и ни стужа,Она не горбит спину от ветров.Она и с ветром сквозняковым дружит,И с рыбаками у ночных костров.Ей по душе осенний тёмный вечер,Она его касается во тьме.И на ухо ему, смеясь, лепечетО ветре, рыбаках и обо мне.

«Речка катит волны…»

Речка катит волны,Шумный пароход —Короб счастья полный! —Отпускной народ.Людям – петь о счастье!А они одно:Допоздна стучат всеВ домино.Им – учить бы плаватьНесмышлёных чад,А они оравойЛожками стучат.Им водить бы кругомВыводок внучат —Нет же… Друг на другаВ органы стучат.