Судя по вздернутой брови Анастасии, Чебурашку здесь не знали. Но яркое слово ей понравилось, как может искренне понравиться боярыне простая и незатейливая уличная забава.

— Только из-за законов гостеприимства ты сейчас еще при памяти и с целыми костями. Это надеюсь, тебе тоже понятно? — продолжал между тем я, в конце повысив голос.

Аверьянову мое обращение не понравилось — он торопливо отошел на два шага и встал в защитную стойку, а кисти рук его окутало серой взвихрившейся пеленой. Блеснули глаза Анастасии, и в воздухе буквально зазвенело напряжении магии — княжна, настороженная как готовая к атаке хищница, соскочила с дивана.

— Ты это серьезно? — поинтересовался я у Аверьянова, взглядом показав на клубящееся свечение вокруг его кистей. — Или выключишь, или тебя отсюда похоронная бригада вынесет. У тебя три секунды на размышление.

В тот момент, когда я уже наблюдал на периферии зрения серые всполохи — верный спутник скольжения во времени и пространстве, Аверьянов опустил руки и отступил на шаг.

— Поздравляю. Опытным путем мы выяснили, что ты не совсем идиот, как рекомендовал себя за предыдущее общение. Но я тебя все же откровенно не понимаю, — негромко произнес я, и снова перевел взгляд на Анастасию. — Ваша светлость, подскажи, каковы последствия для юного одаренного после того, как его выгоняют из клана? Безотносительно нашего гостя, я для общего развития спрашиваю.

— Будучи изгнанным из клана, зачисленный в учебное заведение одаренный может продолжить обучение вплоть до самого выпуска, это право даровано владетелям уложением Стихийного пакта. После этого у изгнанника будет выбор — попытаться войти в чей-то род или клан, либо попробовать поступить на императорскую службу в гвардию, либо заглушить свой источник.

— Ты так сказала, попытаться… Это непросто?

— Безотносительно нашего гостя если, то непросто, но выполнимо. Если говорить конкретно о господине Аверьянове, то ему это будет более чем непросто, — Анастасия говорила неторопливо, смакуя слова. Видимо, ей не то что понравился, а и вовсе привел в тихий восторг мой предложенный прием обсуждения собеседника в стиле будто его здесь нет.

— Несомненно, господин Аверьянов будет вынужден перейти на другой уровень жизни, — продолжала княжна. — Непривычно низкий уровень, кроме этого ему будет непросто с однокурсниками. Учитывая же обстоятельства его изгнания из клана — что произошло вследствие его непроходимой глупости, из реальных перспектив у него лишь элиминирование своего источника, либо совсем уж незавидное положение шакала-подпевалы в сильном клане, если его кто-то все же решиться подобрать. Впрочем, подобным господин Аверьянов и занимался совсем недавно, думаю ему не привыкать.

Анастасия, закончив фразу, мило мне улыбнулась. Но явно напряглась — потому что копящуюся агрессию белесого визитера мог почувствовать даже тот, кто в отличие от меня ментальными способностями не обладает.

— И самое главное, — вбила последний гвоздь Анастасия. — Если господин Аверьянов сегодня уйдет из усадьбы без своего перстня, то его репутация, и так находящаяся на уровне брусчатки привокзальной площади, будет уничтожена совсем.

Кивком поблагодарив княжну, я задумался. Пока она говорила, наслаждаясь моментом изощренной насмешки над промахнувшимся пересмешником, меня вдруг озарила невероятная на первый взгляд идея. Показавшаяся сначала забавным вывертом сознания, утомленного недосыпом и ночным марш-броском. Но по мере размышлений я понемногу строил весьма интересную конструкцию. И пусть похожа она на виртуальный карточный домик, но в случае успеха я могу сорвать очень и очень неплохой куш, решив сразу несколько зудящих на втором плане вопросов, которые обязательно необходимо закрыть.

Вещества на хранении у Мустафы, необходимость выполнить обещания Халиду — по поводу заказавшего его брата Уэлча, судьба Анжелы Шиманской, которую молодой сириец должен «убить», если еще не «убил», недавний визит в протекторат, в ходе которого Мюллер продал меня аравийцам…

— Антон, — произнес я, и замолчал.

Повисла тяжелая пауза. Аверьянов так и продолжал стоять, терпеливо ожидая, а я думал.

— У меня есть старый друг, — наконец окончательно сформулировал я первый шаг. — Он работает в ФСБ, и сейчас не очень успешно делает вид, что исполняет обязанности якобы моего ординарца. И этот мой друг, работающий в ФСБ, вынужден срочно по приказу сверху покинуть Елисаветград. Вот только здесь у него остается незавершенный business.

— Business, — поправила меня Анастасия, произнеся слово на французский манер, с ударением на последний слог.

— Business, — согласился я с ней, исправившись.

Я сознательно использовал это слово, произнеся его на английском. Не знаю, как здесь, но в моем мире на русском оно тождественно деятельности, направленной на получение прибыли. В английском же это более широкое понятие, которое означает вполне обычные дела, не только предпринимательство.

Вот и у Мустафы остаются вполне обычные дела — просто лежат где-то вещества на три виселицы и два пожизненных, и с ними надо решить вопрос. С этим Аверьянов моему старому другу и поможет.

Чувствуя, как по виску стекает капелька пота, я раз за разом прокручивал появившийся вариант решения. Понимая при этом, что сейчас готовлюсь ступить на очень тонкий лед, и необходимо обращать внимания на любые мелочи, вплоть до определений. Аккуратней надо быть, а то вдруг и слепок души может не спасти. Но мне по-другому никак — спасибо Андре, подсказал, хоть и сам того не ведая — если буду готовиться к тому, чтобы отражать удары лицом, хорошего ждать не стоит.

— Так вот, Антон, — снова заговорил я после очередной тягучей паузы. — Мой друг очень просит завершить его дела здесь, в Елисаветграде. Сам я сделать этого не могу, и ты должен мне в этом помочь. Сделаешь — я верну тебе перстень.