— Ты иди, — предложила Ирина. — Я постараюсь снова настроиться на Эмильена.

Ирина

— И оставить тебя одну? За кого ты меня принимаешь? — презрительно фыркнул аристократ, звякнув мелочью в карманах.

Смотрелся он великолепно даже в серых сумерках и с синяком на скуле. Костюм помялся, туфли давно потеряли блеск, но осанка, уверенные жесты внушали уважение и восхищение. Кто бы еще мог провести суматошную ночь и выглядеть великолепно?

— Я дал слово и сдержу его, — произнес он так, что сомнений в его намерениях не осталось.

— Спасибо, — искренне поблагодарила его.

— В ответ я ожидаю такой же отдачи с бабушкой, — признался виконт.

Простой расчет и сделка. Ореол благородства с аристократа слетел, будто от простого дуновения ветерка.

— Честно говоря, я вообще не понимаю, в чем ты хочешь ее убедить? — Развернулась к нему и уставилась немигающим взглядом.

Теперь я была уверена, что ни одна эмоция не ускользнет от моего внимания. Хотя от близкого соседства с мистером Совершенство вновь стало волнительно и тревожно. За себя и свое дрожащее сердечко.

— В недостойности выбора? Я должна изображать из себя простушку, которая отпугнет твою воспитанную бабушку? — проговаривая каждое слово, болезненно сжималась, глубоко в душе понимая, насколько мы разные и наши миры никогда не найдут точек соприкосновения.

— Не совсем, — уклонился он от ответа.

— Тогда зачем обман?

Он молчал, видимо подбирая необидные слова, которые смогут замаскировать очевидную правду. Меня выбрали на роль подставной невесты, чтобы не просто избежать брака, но и хорошенько припугнуть строгую родственницу недостойным выбором.

— Сложные вопросы наследования в двух словах не рассказать, — наконец вымолвил он.

— А ты попробуй, — посоветовала ему. — Может, и разберусь что к чему.

Георг взглянул на сереющее небо, потом посмотрел на часы и решился.

— Мой отец недавно погиб в горах.

— Кошмар! — искренне ужаснулась я. — Ой, прости. Сочувствую. Давно это случилось?

— Некоторое время назад, — снова через силу выдавил он из себя.

— А мама?

— Она умерла раньше.

— Значит, вы с бабушкой остались одни друг у друга?

— Да, — кивнул он. — Есть еще дальние родственники.

— Родня у всех есть, — отмахнулась я. — Самые близкие только вы с бабушкой. Ой, как печально. Мне так жаль.

Изо всех сил сдержала порыв обнять Георга и утешить. Внешне спокойный, уверенный, наверняка в душе переживает трагедию.

— Твой отец был хорошим человеком? Прости, я его не знала. Но если хочешь, можешь не говорить, — поспешила исправиться.

У человека недавно случилось горе, а я не хотела лишний раз бередить рану.

— Он был прирожденный владелец поместья, — неожиданно заговорил Георг. — Он решал вопросы с арендаторами, муниципалитетом. Держал в строгости работников, но щедро расплачивался за выполненную работу.

— Строгий, но справедливый, — понятливо закивала.

— Проявление чувств — плохих или хороших не для него. Но я всегда знал, когда он гневается или благодушно настроен.

— Конечно, ты же его сын. Родные души.

— Весть о его смерти стала для меня неожиданностью.

Он замолчал, вновь переживая потерю.

— О таком не задумываешься. Беда приходит внезапно. Ты думаешь, что жизнь легка и бесконечна, а любимые люди будут с тобой рядом всегда. Увы, жизнь устроена иначе. Как маг, я вижу мир с другой стороны. Потоки силы пронизывают буквально каждый предмет. Мы сами состоим из нее. В мире магии не бывает пустоты. Если что-то от нас уходит, обязательно появляется что-то взамен.

— Закон сохранения энергии?

— Сохранения равновесия, если говорить о магии, — согласилась с ним. — Я понимаю твою боль потери, но также знаю, что вскоре образовавшаяся пустота заполнится. Это может быть новое знакомство, увлечение по душе, или великие творцы сделают подарок.

— В утешение? — презрительно хмыкнул Георг.

— Почему нет? Жалость унижает. Сочувствие и утешение помогают справиться с трудной ситуацией, обрести поддержку и идти дальше по жизни.

— Зачем творцы позволили случиться трагедии? — прошептал расстроенный Георг.

— Нам никогда не узнать задумок и планов всемогущих. — Не удержалась и положила руку на плечо Георга. — Кто знает, не потому ли сбежал Эмильен, чтобы отвлечь тебя от переживаний? Пути творцов никто из смертных не в силах осознать.