— Правда? Я рада, что ты все забыл, — она сконфузилась. — Ну… не держишь на меня… обиду, — немного запинаясь, поправилась. — Но все равно, я хотела бы пригласить тебя на ужин примирения. Ты придёшь?

— Ну, не знаю. Понимаешь… я сегодня вечером занят, — теперь пришлось делать паузы уже юноше. — У меня есть девушка, — выпалил он, первое пришедшее ему на ум. — И мы с ней сегодня встречаемся, — гордо закончил, довольный своей сообразительностью.

— Приходи с девушкой, — радостно прощебетала Марина. — В восемь? В девять? Сколько вам надо, чтобы собраться?

Это было похоже на ловушку. И единственный выход, который он видел это поехать сейчас же, чтобы красавица не успела приготовить западню.

— А поехали сейчас. Ты не очень занята? С моей девушкой мы встречаемся, как раз в девять, я думаю мы успеем поужинать, — озвучил он удачную идею.

— Хорошо, но тебе придется подождать, пока его приготовлю, — легко согласилась бывшая одноклассница.

И был действительно вкусный, приятный ужин. И было легкое вино, а потом чуть пива. И наверное, он не поверил, полностью, но за долгое время эмоционального одиночества, он был собой, а не привычно выполнял роль стороннего наблюдателя. Даже поцелуй в щеку напоследок был уместен и жутко покрасневший Ярослав, радовался тому, что краснел не от злости или обиды, как обычно.

Вторая часть вечера была сначала благодушной, а после менее томной. Если Хрустальный район, в котором жила Марина, был красив, чист и блестящ, то место жительства Яра, Железный Квадрат считался, по самому краю, средним классом. Поэтому сначала парень шёл по широким тротуарам, любуясь стеклом витрин, вычурными зданиями и полицейскими, которые казались ему городовыми из века, эдак 19-го. Неизвестно почему, но вот ассоциировалось так — алые, шитые золотой нитью, мундиры, и благообразная красномордость. Его даже не напрягали их подозрительные взгляды, отличался внешний вид юноши от привычных в этом месте нарядов.

С таким настроением он вошёл в Центральный Парк, были возможности обойти его, но Яр реально расслабился. А это место и днем-то было клоакой для наркоманов, алкоголиков и тунеядцев. При отсутствии же солнца превращалось в территорию настоящего беспредела, куда полиция-то боялась ходить меньше, чем по трое, и это уже были злые и битые жизнью профессионалы в форме мышиного цвета, а не лубочные городовые из богатеньких районов. Ярославу, конечно, было проще — он был местным и его знали, в смысле знали, что взять с него нечего, а еще он ходил тропинками, которыми можно было обойти все наиболее опасные места скопления асоциальных индивидуумов. Но и ему иногда не удавалось миновать без встреч миновать зону повышенной опасности без встреч с маргиналами, которые обычно заканчивались двумя вариантами. Или он уходил, вжимая голову в плечи, под смех и пинки хулиганов, или его потрошили и отпускали, не найдя ничего ценного и вдобавок намяв бока для веселья.

Вот и сегодня вечером он почти прошел зеленые насаждения, увидев в этом знак того, что теперь-то все будет супер. Но услышал в ближайших кустах грубый мужской смех и женский голос с отчетливыми нотками страха.

Почему по вот этому, какому-то невозможно громкому дебильному смеху всегда можно было понять, что перед тобой дегенараты? При этом не просто имбецилы, а абсолютно уверенные, что бабки и сила решают все, а главное уверенных, что у этих безголовых индивидов слагаемые успеха присутствуют. Ярослав не мог себе этого точно объяснить, но сколько он не встречал подобных "властителей жизни", все они смеялись одинаково, то есть громко и одновременно с надрывом или взвизгом, будто желая показать окружающим свое безудержно веселое настроение и свою правоту. Или так оно и есть на самом деле? Деньги, физическая сила и возможность унизить слабого это и есть стремление любого "нормального и сильного" мужика. Яру, однозначно, не хотелось в подобное верить. Ведь он сам не был амбициозен, и для себя давно решил, что любимая женщина и нужная работа это счастье, потому что нормальные книги, не те что для маньяков и садистов, говорили, что кем бы ты ни был, в конце, на смертном одре большинство людей понимают настоящую цену любящей семье. Мальчиком он был мудрым и собирался учиться на чужих ошибках. Даже удивлялся, как это остальные в погоне за славой, богатством, теряя близких, друзей, не могут понять урок, оставленный им не одним поколением, зачастую великих людей.

Хватит философии, сегодня перед юношей встал другой вечный вопрос: "Кто я? Человек иль тварь дрожащая?" Раньше, до сегодняшнего вечера, он предпочитал спрятать голову в песок в ответ на это изречение, хотя прекрасно знал вердикт Судьбы, опуская взгляд, вжимая голову в плечи, делая музыку погромче и проходя мимо подозрительных звуков. А совесть успокаивал, точнее задабривал себя порциями лжи о том, что она сама виновата. Такая обычная страусиная неправда, что девушка может хотеть э-т-о-г-о сама. Оделась, как проститутка, пошла дура в не тот район, глазки строила рожам, на которых большими буквами написано "приключения на мягкую округлость". Прекрасно зная ответ, никто не заслуживает т-а-к-о-г-о, даже если является подвыпившей любительницей авантюр в короткой юбочке до самого пояса. Такие "авантюристки" конечно, идиотки, имеющие максимум одну извилину, но наказание, явно не по размеру вины. В эту секунду, когда он сказал себе честно: "Никто не имеет права на изнасилование!" Ему стало стыдно. И он пошел в сторону голосов. Ярославу не пришлось далеко идти, два шага и видна вся картина.

Молодая девушка, скорее девочка лет пятнадцати-шестнадцати, в ярком макияже и одежде "я такая взрослая, что п…ц" стояла спиной у дерева. Окружали ее трое здоровяков в коже и железе, одетые в плохишей по моде 20-го века. На их предложение совокупления с троими сразу и по очереди она отвечала отрицанием. Их ответ был стандартен. Тебе понравится. После. И нет это да, которое обязательно прозвучит позже — вот есть еще целая толпа дебилок, которая считает, что это так по-женски, "ломаться" и с удовольствием потверждают это идиотское изречение, любимое насильниками. Так или иначе. Глубоко вздохнув, Ярослав сделал шаг. Всего несколько секунд храбрости.

— Девчонку отпустили, — громко произнес он, не выходя из глубины леса.

Он надеялся, что уверенный голос, нежелание иметь свидетеля своих противоправных действий, сподвигнут хулиганов на правильное решение. Ошибался.

— Пошел на х… Если хочешь девку, то только после нас, ха-хаха, — загоготал самый "мелкий" участник маргинальной троицы.

Здесь Ярослав даже растерялся. Неужто такие отморозки, что наличие свидетеля преступления их не пугает. Он сделал еще одну попытку, шумнув в кустах и сделав еще один шаг ближе к полянке.