— Потом я сбегала к колодцу и умылась. Я знаю, ты против, чтобы я умывалась по утру холодной водой, но мне та-а-ак нравится. А я еще в моем скворечнике поселились птичка! Ну, помнишь в том, который мы с тобой смастерили прошл…

Она говорила что-то еще, но Хаджар уже не слышал. Почему-то мир перед ним задрожал и стал нечетким, размытым, как во время проливного дождя.

— Пап? Ты где-то поранился? Ты плачешь?

— Нет-нет, маленькая, — Хаджар подался вперед и обнял девочку. Прижал её к себе так, чтобы она не видела его глаз. — Все в порядке. Это просто роса.

— А разве роса бывает на людях?

— Конечно, — Хаджар зажмурился, быстро вытер лицо, а затем резко поднялся.

Девочка, оказавшись на двухметровой высоте, радостно закричала и задергалась. Хаджар же закрутил её в небе. Её звонкий смех и тепло, а еще яркие синие глаза с зелеными вспышками внутри. Это стоило больше, чем любые сокровища… это и было — единственное сокровище.

— Эй, повелители небес, — засмеялась на крыльце Аркемейя. — Сырники остынут.

Девочка нахмурилась.

— Па-а-п, — заговорщицки прошептала она. — ты ведь знаешь, как мама сердится, когда мы не успеваем съесть еду теплой.

— Ты испугалась? — прищурился Хаджар.

— Конечно же нет, — насупилась девочка, а затем, подумав, добавила. — только если чуть-чуть.

Они засмеялись и отправились завтракать.

— Генерал…

Хаджар остановился.

Он обернулся.

Позади никого не было.

Только дорожка, виляющая среди деревьев и уходящая куда-то за холм.

Померещилось…

Хаджар вытер предплечьем вспотевший лоб. Отложив в сторону деревянный молоток, он посмотрел на киянку. Чтобы добраться до неё, ему бы пришлось спуститься с крыши общего деревенского амбара, подойти к забору, взять её, а потом проделать весь этот путь обратно.

— Дважды по лестнице, — вздохнул Хаджар.

Семи метровая, сложенная из двух частей, выпиленная им самим, она была приставлена к амбару. Кто знает, какой демон нашептывал строителю амбара, что тот не предусмотрел в своем творении прямого выхода на крышу.

Лестница вся трещала и дрожала. Она не была предназначена для таких высот. И Хаджар спилил её из двух разных лестниц буквально на кануне.

Что только не сделаешь ради маленького порося.

И не важно, что семья Пермовки все равно не смогла бы его прокормить. Брать за даром Хаджар не хотел, так что пришлось договариваться с мужем девочки… молодой матери, что Хаджар подладить амбарную крышу.

После смерти Ругаха прошлым сезоном, Хаджар остался единственным в деревне, кто умел управляться со столярным делом. Ответственность, конечно, большая, но что делать.

Работа есть работа.

Тем более, когда за неё платили поросем.

Будет чем пировать к осеннему празднику конца сбора урожая.

Хаджар посмотрел на руку.

Было бы так легко.

Потянуться к киянке.

Одно усилие воли и вот уже огромный деревянный молот у него в пальцах.

Еще одно усилие воли и вся крыша починилась бы сама собой. Ожили бы доски, поднялись бы полками деревянные гвозди. И дело, на которое Хаджар тратит уже второй день, завершилось бы меньше, чем за пару мгновений.

Хаджар вспомнил, как когда-то давно, уже и не вспомнить когда, они с Эйненом в Лесу Знаний всего за ночь поставили справную избу.

— Проклятье, — выругался Хаджар.

Они с Аркемейей, когда та была на сносях, дали друг другу слово, что больше не будут использовать свои способности адептов. А когда придет время и встанет на ноги их дочь, когда на их крыльце появятся внуки, они разобьют свои энергетические тела и оставят судьбу смертному веку.

Состарятся и уйдут к праотцам на их суд.

Так велела им их честь.

Честь людей, отказавшихся от насилия мира боевых искусств и…

— В это мире нет чести…

Хаджар резко поднялся на ноги и замахнулся киянкой, будто это действительно был боевой молот, а не довольно неудобный инструмент.

Увеличенная копия молотка, которым Хаджар тоже собирался смахнуться с неизвестным противником.

Но, как и недавно… или давно… там, куда был обращен его взор, никого не оказалось.

— Проклятье, — повторил Хаджар, после чего огляделся.