Нет, я определенно угодила в тюрьму, только не в современную: моя камера больше напоминала средневековую темницу из рыцарских романов: толстенные решетки перекрывали узкое окно, ни нар, ни загородки с туалетом, ни длинного стола, знакомых по фильмам о зэках, не было. На полу то тут, то там валялась какая-то сухая трава: сено, может быть солома. Наверное, именно так по замыслу тюремщиков в двадцать первом веке должны выглядеть постели. На голых каменных стенах виднелись какие-то держатели, а за толстой дверью, перекрывающей путь на волю чадил самый настоящий факел, едва-едва разгоняющий пугающий полумрак.

Мужчина, вместе с которым меня приволокли сюда, недвижно лежал на полу, уткнувшись лицом в пол. Кажется, он дышал, но был очень плох. Боже, куда я попала? Что происходит?

Кроме нас двоих за решеткой находилось еще трое. Девушка сидела на полу, на ее запястьях были закреплены тускло светящиеся браслеты. От них вверх, к креплению на стене, вилась цепочка, которая тоже светилась, позволяя мне разглядеть когда-то роскошные рыжие кудри, сбившиеся в неопрятный клубок. Яркую зелень глаз можно было разглядеть даже в таком освещении, и смотрелось это очень пугающе, хоть и завораживало. Девушка была очень красивой, яркой, но сейчас ее кожа выглядела серой, а во взгляде было столько обреченности и тоски, что я невольно передернула плечами. Кажется, девушка жалела меня и себя, и от этого мне стало только хуже.

Я поспешила отвернуться, и с размаха влетела взглядом в потрясающего парня. Лет тридцать на вид, потрепанный, одежда изорвана, но сочные, чуть полноватые губы были сложены в улыбку. В карих глазах со слишком большой радужкой и вертикальным зрачком задорно плясали янтарные искорки. Освещение в камере было скудным, но этот парень словно бы светился изнутри, позволяя рассмотреть себя и одновременно согревая одним лишь взглядом. Его глаза были похожи на два маленьких бушующих огонька и, кажется, испускали свой собственный свет. В уголках глаз собрались лучики, рот незнакомца расплывался в веселой улыбке, и было невозможно не улыбаться вместе с ним. Заметив мое пристальное внимание, парень подмигнул мне, и я почувствовала, как к щекам прилила кровь.

Испугавшись своей реакции, я резко отвернулась и принялась рассматривать последнего нашего сокамерника: мужчина лет тридцати пяти с чуть диковатым взглядом был не просто прикован к стене: на нем, в отличие от остальных, виднелся также светящийся ошейник. И все-таки кто же все эти люди?

Я уже почти открыла рот, чтобы признать, что не сплю, и начать спрашивать, но неожиданно мои размышления прервали уверенные шаги. Дверь с гулким грохотом отворилась, помещение залил яркий, ослепительный свет, а затем в камеру вошла светловолосая женщина, взгляд которой презрительно оббежал всех пленников и остановился на мужчине из парка.

— Велиал, ты правда решил, что от меня можно сбежать? — высокие устойчивые каблуки изящных сапожек неуместно радостно цокали по каменному полу. Походка женщины была легкой, она чувствовала себя хозяйкой положения. Подошла к человеку, с которым меня схватили, занесла ногу, чтобы потыкать его носком, но на середине движения передумала, дернулась и отошла подальше. На всех остальных пленников она не обращала никакого внимания, ей был важен только лежащий перед ней мужчина. Кажется, она упивалась торжеством. — Знаешь, у меня сегодня хорошее настроение, поэтому я дам тебе последний шанс присоединиться ко мне. И даже предоставлю время на обдумывание моего щедрого предложения, — женщина лучилась довольствием, она ликовала. — Я приду за ответом утром, -

Тот, кого наша тюремщица назвала Велиалом, был не в том состоянии, чтобы активно вести диалог, и она не получила какого-либо отклика. Кажется, это слегка притупило ее торжество и заставило обратить свое внимание на прочих пленников. Кажется, в ее глазах мы были кем-то вроде червяков на дороге: и раздавить противно, и смотреть неприятно.

— Ты кто такая? — судя по взгляду, невежливый вопрос был обращен ко мне.

— Меня зовут Кристина, — буркнула я. Инстинкт самосохранения слабо потрепыхался и сдох, а я почувствовала, как меня захлестывают ярость и злой азарт. — Я не понимаю, по какому праву Вы схватили меня, этого мужчину и всех прочих людей и удерживаете здесь против нашей воли! За подобные действия Вы сами можете оказаться за решёткой! — я не боялась незнакомки, что-то внутри меня бурлило и толкало показать себя. Собрав все силы, я даже подскочила на ноги, хотя мои конечности сильно затекли от неудобного сидения на полу, а разбитые коленки вопили от боли. Коленки болели, скованные руки саднили, но я стояла напротив незнакомки и смотрела прямо ей в глаза. Всему должен быть предел, и я отчаянно ненавидела, когда люди издеваются над слабыми, кто не может им ответить.

— Ты человек? — будто бы не слыша моей отповеди, женщина продолжила допрос. Что за странные вопросы? Человек? А разве есть варианты? О, неужели сейчас окажется, что все они — Люди, а вот я — таракан под лавкой. Я фыркнула.

— Я — человек, чем очень горжусь. А вот Вам еще лет сто пыхтеть, чтобы добиться этого звания.

Странная волна непонятной субстанции швырнула меня на пол. Я закричала и сжалась в клубок, стараясь прижать к подбородку измученные коленки. Голова сильно болела и кружилась, фигура ведьмы расплывалась в странном тумане. Я попыталась сфокусироваться, но смогла увидеть лишь фиолетовые линии, окутавшие все вокруг. От боли, обиды и отчаяния по щекам потекли слезы.

— Еще раз посмеешь что-то подобное вякнуть и больше не встанешь, — ледяным тоном протянула тюремщица. — Знай свое место, крыса. Впрочем, я чувствую в тебе небольшой отголосок силы. Всего лишь слабая ведьма! — с презрением выдала она. — Ты в сговоре с демоном?

— Ведьма? В сговоре? — бездумно повторила я. — Вы сейчас о чем вообще?

— Знаешь, а ты хорошая актриса… Так замечательно играешь растерянность, но меня так просто не провести. Хочешь встать на мою сторону? Я найду работенку даже для такой крысы, как ты. Расскажешь мне, как демону удалось улизнуть, и можешь быть свободной. Ну, а если не скажешь… Впрочем, мне сейчас не до тебя. Подумай до утра, время еще есть. К тебе это тоже относится, Велиал, как и ко всем остальным. Другого шанса не будет, так что советую хорошо подумать, прежде чем выпячивать свою гордыню, — выдав порцию угроз напоследок, женщина резко развернулась и ушла.