И после того, как тайна охотников раскрылась, они позволят Дэйну и его друзьям уцелеть? Чтобы всем стала известна правда?

О черт! А если предположить, что охотники, подобно Служителям, имеют коллективное сознание? Кто запрограммировал роботов? Возможно, у охотников нет индивидуальности, и… то, что знает один, теперь знают все?..

«На нас ополчатся все охотники Красной Луны», — подумал Марш.

Он немедленно поделился своей мыслью с Аратаком, но человек-ящерица сказал лишь:

— Ну к чему брать взаймы неприятности? Мы не знаем точно, имеют ли они коллективное сознание. К тому же, если бы дело обстояло так, они вряд ли были бы столь яростны! А ведь они испытывают триумф победителя, а? Вспомни, что говорила Даллит. Нет, не похоже, чтобы они обладали коллективным сознанием…

Аргумент выглядел вполне резонно, однако он не убедил Дэйна. Осы и пчелы жалят каждая сама по себе, хотя вместе с тем их сознание можно считать коллективным.

Но осы и пчелы не относятся к разумным существам. Аратак, помнится, утверждал, что сапиентность зависит от того, имеет ли данное существо индивидуальность. Кто с ним спорит? В разумности охотников сомневаться не приходится.

«Аратак прав! К чему брать взаймы неприятности? И тех, что есть, более чем достаточно».

— Райэнна, ты можешь двигаться? Нам следует убраться из этого города, прежде чем охотники нас атакуют. Думаю, на сей раз их будет гораздо больше! Если они знают, что мы здесь, — а они, конечно, знают, иначе зачем бы эта тварь принимала облик Дэйна, — развалины станут для нас ловушкой.

Лицо Райэнны было бледным, но слова ее звучали решительно:

— Я могу все, что должна.

Поклажи у них особой не было — только остатки пищи.

Аратак сказал:

— Мы должны найти сегодня нейтральную зону, чтобы пополнить запасы.

— Там видно будет, — произнес Дэйн, набрасывая себе на плечи плащ. — Я не стал бы слишком доверять Служителям. Они-то точно обладают коллективным сознанием, так что если одному из них известно что-то, об этом знает и вся остальная банда. Кто может быть уверен, что они не скажут охотникам, в какую сторону направилась дичь?

— А совместимо ли это с их понятиями о чести? — спросила Райэнна.

— Да я-то откуда знаю?! — закричал Дэйн, так что Райэнне расхотелось задавать еще какие-либо вопросы. — Давайте трогаться.

Молча они направились к воротам.

— Даллит, теперь вся надежда на твой «локатор». Постарайся предупредить нас о приближении охотников.

Девушка повернулась к Маршу, на лице ее читался протест и отвращение.

— Нет! — решительно заявила она. — Я не буду, я не могу, я не вынесу этого! Я не в состоянии касаться сознания этих… этих тварей!

Дэйн почти чувствовал ее боль, но он не позволил жалости прокрасться в свое сердце. Если бы он на это пошел, все было бы потеряно! С каменным выражением лица Марш подошел к ней вплотную и посмотрел прямо в глаза:

— А жить ты хочешь? Или передумала?

В голосе Даллит прозвучало безразличие:

— Я — не особенно. Но я хочу, чтобы ты… Чтобы вы все остались живы. Хорошо, Дэйн, я сделаю все, что смогу. Но если я подберусь слишком близко к ним, я стану одной из них. Я должна вести вас… но не от них, а на них.

По лицу Дэйна пробежала судорога. О том, что Даллит может воспринять не только ярость и жестокость охотников, но и их мастерство, Марш не думал. Он погладил ее по плечу.

— Делай то, что лучше всего для нас, — произнес он. — Но позаботься хотя бы о том, чтобы у нас было несколько секунд для приготовления к атаке. — Дэйн резко отвернулся от девушки. — Пойдемте, — сказал он и зашагал уже прямо к воротам.

Не успели они дойти до конца площади, на которой располагался фонтан, как Марш почувствовал, что у него по коже побежали мурашки. Он понял, что кто-то смотрит на них…

Нападение было внезапным и неистовым. До конца дней своих Дэйн так и не вспомнит ничего, кроме темных фигур — их было три или четыре, — неведомо откуда появившихся и набросившихся на него и его товарищей. Даллит страшно закричала, Райэнна, качнувшись, отступила назад, опираясь на копье, и выхватила кинжал. Аратак поднял свою громадную дубину. Дэйн, взмахнув мечом, разрубил, развалил на две половинки ужасное чудовище, показавшееся ему страшнее собаки Баскервилей. Оно завыло, заливаясь кровью, и рухнуло на камни площади. Даллит схватила упавшее копье Райэнны и ударила тварь в грудь. Последним эпизодом битвы, который помнил Дэйн, было исчезновение Райэнны. Она скрылась в здании, и темнота поглотила ее. В следующую секунду он, лежа на земле, уже вонзал клинок самурайского меча во что-то темное, закрывшее ему свет.

А потом…

Вокруг лежали изрубленные в куски, менявшие формы тела страшных чудовищ. Живых охотников не было.

Но и Райэнны — тоже.

До наступления темноты друзья облазили все близлежащие руины, выкрикивая имя Райэнны. Однако, сколько ни звали они ее, сколько ни искали среди полуразрушенных зданий, сколько ни бродили по улочкам и переулкам, нигде не могли обнаружить ни следа подруги. Солнце зашло, и Дэйн вспомнил, что они собирались отправиться в нейтральную зону, однако теперь делать это было уже поздно. Они прикончили остатки пищи и приостановили поиски, чтобы отдохнуть до того, как Луна будет в зените. Дэйн не мог спать из-за охватившего его нервного напряжения и терзавших его горьких мыслей.