Если выйти из большого здания гражданского аэропорта в городе Юма, штат Аризона, то взгляду предстанет благостная картина — опрятные кварталы зданий самой Юмы на северо-востоке и радующие глаз своей зеленью пальмовые рощи, лежащие сразу за взлетной полосой на юго-западе. Если вы сядете в такси и поедете, минуя кварталы Юмы на юг, по дороге 95, которая потом поворачивает на восток, то попадете в сонный городок Сомерстон. А вот если вы на повороте 95 дороги продолжите путь на юг, съехав с главной трассы на неприметную дорогу с забавным названием «Авеню В», то через пять миль вы убедитесь в реальности одной из поговорок, которую говорят в Америке про свои вооруженные силы. А именно, в той, в которой говориться, что и в раю военные устроят свою базу рядом с мусорной кучей. Судите сами, сначала кончатся аккуратные домики еще одного городка, Лаки Лу Эстэйтс по обе стороны вашего пути, вместе с пальмовыми рощами и бассейнами. Они превратятся в кусты, которые стремительно сменятся самой натуральной каменистой пустыней. И наконец, вы упретесь в кучку лачуг, где живут чернорабочие, обслуживающие учебный центр. Дальше, на юго-восток, будут уже две взлетные полосы авиабазы центра, расположенные буквой «Виктори», а по сторонам, насколько хватает взгляд, учебные полигоны — с высоты птичьего полета это выглядит, как огромные круги и квадраты, расчерченные на большое расстояние, ведь территория центра занимает больше семисот квадратных километров. Перед поворотом к аэродрому находятся еще несколько жилых и административных зданий, где собственно живет и обучается весь летно-технический состав учебного центра авиабазы морской пехоты.

Ранним утром в южной Аризоне еще не так жарко. И поэтому, весь караул морпехов лениво вышел на улицу, вслед за своим сержантом, Мэтью Бутом, в предвкушении ежедневного утреннего развлечения. А что? Война пока протекает где-то там, далеко, русские ракеты с Кубы сюда не достают, бомбардировщиков у коммунистов мало, да и те, что есть, наверняка уже сбиты нашими парнями из NORAD и USAF. Что же не поглазеть на бесплатное представление, которое сейчас начнется? Тем более что потом, когда через час с небольшим их сменят, можно зайти в бар при учебном центре и за кружкой пива поржать еще раз над этим шоу, которое сам старина Мэтт называет «достань спика» [14] .

Сам Мэтью Бут не подвел ожидания своих товарищей. Он сначала, закрыв предварительно пешеходную калитку, через которую, вообще-то, и должен был проходить пеший персонал, чуть ослабил трос и приподнял шлагбаум для проезда автомобилей. А потом сам стал в образовавшемся рядом с кюветом проеме, со своим «Гарандом» на плече. Немаленькая винтовка М1 смотрелась в лапах высокого, ростом почти в шесть с половиной футов морпеха, как какая-то зубочистка. Поэтому люди, идущие через КПП пешком, были вынуждены бочком протискиваться между гориллобразным Бутом и глубоким кюветом. А вот и появились будущие жертвы, вольнонаемный персонал базы — уборщики, посудомойщики и прочие подсобные чернорабочие. Все сплошь выходцы из Мексики и прочих стран к югу от Рио-Гранде. Нормальный белый разве согласится мыть посуду и убирать мусор, вдобавок терпеть постоянные насмешки солдат за те крохи, которые платит Дядя Сэм? Уже третий мексиканец, проходящий мимо Мэтью, неловко слегка задел сержанта коробкой, которую держал в руках. Бут, давно ожидавший именно такого момента, моментально двинул плечом, и спик полетел вниз, в колючки и пыль на дне кювета.

— Эй, ублюдок! Заорал Мэтт сверху. — Какого черта ты меня толкаешь? Тебя, что, пристрелить за нападение на старшего караульного поста?

Стоявшие неподалеку морпехи жизнерадостно заржали. Старина Мэтт пока что оправдывал их ожидания.

Тщедушный мексиканец тем временем с трудом выбирался из канавы, не выпуская из рук картонную коробку.

— Простите сэр. Извините меня, пожалуйста, больше такого не повторится. Бормотал он. Остальные чернорабочие, пользуясь тем, Мэтт отвлекся на их напарника, просочились мимо морпехов и потрусили к помещениям базы. Радуясь про себя, что сегодня этот урод выбрал другую жертву для своих издевок.

Бут уже хотел отпустить этого тщедушного спика, но вдруг ему показалось, что в глазах мексиканца сверкнул огонек гнева. И он решил продолжить веселье.

— Что в коробке? Сукин сын, отвечай, ты что, бомбу решил протащить на базу?

— Это мой обед, сэр, буррито с курицей. Вы же знаете, что нас не пускают в столовую авиабазы.

— Ну и правильно делают, после вас в столовой надо проводить дезинфекцию, чтобы вшей не набраться! Заорал Мэтт. — Открывай, показывай, что там у тебя за буррито.

Трясущимися руками мексиканец открыл коробку, показав взгляду сержанта лежащую внутри фасоль, густо перемазанную томатным соусом и пару маленьких кусочков мяса.

— Надо проверить, нет ли там у тебя чего-то постороннего. Ласково сказал Мэтт и засунул свою лапу внутрь коробки. — Твою мать, как ты это жрешь! От показного добродушия сержанта не осталось и следа. Он вытер свою руку об одежду мексиканца, затем выбил из рук спика злополучную коробку. Она упала в дорожную пыль, но не перевернулась, как надеялся Мэтт. Ну, значит, надо продолжить шоу.

— Куда! Заорал он на несчастного спика, который попытался было поднять коробку.

— Я не могу тебе разрешить проход на базу в таком виде. Ты же слишком пыльный, запачкаешь там у нас все. Мексиканец действительно выглядел не очень, одежда его запачкалась в пыли, пока он выбирался из канавы.

— Но я могу тебе помочь, выбив из тебя пыль. Опять с показным добродушием сказал сержант. С этими словами он пробил три удара, со стороны вроде и несильных, в грудную клетку мексиканца. Это со стороны, сам же мексиканец еле удержался на ногах, задыхаясь от боли.

— Ну вот, ты снова чистый. Можешь не благодарить, я всегда готов помочь человеку в трудную минуту. Крикнул ему Мэтт, поворачиваясь спиной. Остальные морпехи едва стояли на ногах от хохота.

— Ну, сардж, ты сегодня превзошел сам себя! С трудом выговорил один из них, между периодами неудержимого смеха. В это момент на дороге, ведущей к посту, показались три машины с летчиками, и, солдаты, еще улыбаясь, начали поднимать шлагбаум. Никто из проезжающих машин даже не посмотрел на маленькую скрюченную фигурку, бредущую по обочине.