Но Лидия его прервала:

— Не смей даже так думать! Ты ей своими сомнениями не поможешь. Думать надо правильно! Нужно всеми силами желать лучшего. Посылай ей свои положительные мысли, она обязательно почувствует. Давай!

— Не могу я ни о чем думать, кроме того, какой я… Что же будет?

— Да помолчи ты!

Лидия напряглась, ее взгляд стал напряженным, сосредоточенным. Она посылала в пространство свои положительные мысли.

— Ты уверена, что ты это… хорошие мысли посылаешь? — поинтересовался Петик.

— Я же не дура лишать мужа блатной работы.

— Убедила, — кивнул муж.

— Нужно мне было самой к ней в телохранительницы идти. А что, я в кино видела. Специально натренированные тетки — звери! Муха не пролетит.

— Тебя и тренировать не нужно, — хмыкнул Петик.

— А ты сидел бы дома и ждал бы меня на ужин. С гречневой кашей, — размечталась Лидия и посмотрела на мужа с нескрываемой любовью.

— Вы все шепчетесь? Мне не нравится, когда за спиной обсуждают действия руководства. Это нездоровый признак, — отчеканила Амалия, увидев Юльку с Татьяной.

— Амалия Станиславовна, у вас плохие информаторы. Мы с Татьяной Николаевной рассуждаем исключительно на философские темы, — невинно захлопала ресницами Юлька.

— С тех пор как наша фирма стала зоной риска для каждого сотрудника, только философский взгляд на вещи и спасает, — подтвердила Татьяна.

— Это простительно Юлии, а для человека вашего статуса, Татьяна, вы слишком много времени тратите на посторонние разговоры, — сделала выговор Амалия.

— Ни логике, ни здравому смыслу не поддается, что Доминика Юрьевна может из нормального человека превратиться в монстра, который охотится на ближнего. Такая версия, на ваш взгляд, считается здоровой? — поинтересовалась Татьяна.

— Я, в отличие от вас, не столь комфортно чувствую себя в розовых очках и время от времени их снимаю, — заявила Амалия.

— Ой! Не видела, чтобы вы их когда-то носили, простите. Это вообще не ваш цвет, — заметила Юлька.

— Нужно абстрагироваться от имен и посмотреть на положение вещей с объективной стороны. Это к вопросу о философии, — сказала Амалия.

— Ну, объективная реальность всего лишь допускаемая категория.

Амалия напряглась:

— Татьяна Николаевна, мы с вами не на философском диспуте, а на службе, где надо заниматься делом. Мы — пример для всех остальных.

— Вы говорили про мир без розовых очков… Что вы думаете о покушении на Калашникову? — прямо спросила Юлька.

— Я, конечно, ни в коей мере не имею в виду Доминику Юрьевну. Ничего личного.

Но почему обворованный не может отомстить обворовавшему? — философски заметила Амалия.

— Вы допускаете? — ужаснулась Татьяна.

— Я же сказала, что привыкла рассуждать объективно. Просто еще одно рассуждение на тему. А вышла я вам сказать, что прошу пресекать все сплетни и домыслы, расплодившиеся в коллективе. Вся правдивая информация должна исходить только от меня. Понятно? Я поехала в больницу.

И Амалия направилась к выходу.

Ритка открыла глаза, немного полежала, прикрыла их от яркого света, подняла слабую руку, посмотрела на нее, пошевелила пальцами. Медсестра заметила, что она очнулась, и обрадовалась:

— Молодец, девочка, с возвращением!

— Где я была? — спросила Ритка.

— Очень далеко. И хорошо, что возвратилась.

Ритка попыталась вспомнить:

— Я видела красную реку. Я по ней шла.

— Это ты потом доктору расскажешь. Он такие истории коллекционирует. Интересные бывают рассказы. Но чаще всего никто ничего не помнит. Просто исчезает сознание. Как будто свет выключили. А потом свет включился, и снова человек с нами.

— Это что?… Меня не было? — удивилась Ритка.

Но медсестра не стала ничего объяснять:

— Что было, то было, чего уж ворошить. Ожила — и прекрасно. Рано тебе, значит.

В палату вошел врач и, увидев, что Ритка беседует с медсестрой, возликовал:

— Что я вижу? Вы пришли в себя! Я — рад.

— Я вернулась… — тихо сказала Ритка.

— И замечательно.

— Я шла по красной реке, и она привела меня сюда, — стала рассказывать Ритка.

— Интересно, интересно. Как сознание трансформирует жизненные реалии. Красная река — это кровь. Вы в бессознательном состоянии все же понимали, что вас может спасти кровь, — объяснил врач.

— Переливание? — не поняла Ритка.

— Именно. Только на сей раз донором были не вы. Наоборот — вам перелили кровь.

— Мне? От кого?

— Это большая тайна, но вам я скажу по секрету. Никитина. Вам знакома эта фамилия?

Ритка прикрыла глаза. По щеке сползла слеза.

Врач ласково похлопал Ритку по руке:

— Поплачьте, только не очень долго. Нельзя обезвоживать организм. Экономить, чтобы жить, понятно?

И врач вышел из палаты.

Самвел принес Доминике еду. На подносе стоял стакан гранатового сока и фрукты. Кроме того, Самвел сообщил хорошие новости: