«Пока не встретила Левмира, и тогда стало понятно, что делать с сердцем».

Роткир странно молчал. Должно быть, он хотел услышать о совсем другом. О балах, торжественных приёмах, прогулках в карете. Всё это было, да, но для Ирабиль — было обычной жизнью, по которой она совсем не скучала. Скучала по Акре, по тренировкам с Аммитом, по ночным прогулкам. Но об этом — разве расскажешь…

— Мне и теперь кажется, что я на самом деле не человек, — говорила И, глядя в пламя. — Просто снова разучилась останавливать сердце. Но Кастилос так же думал. Мы пытались остановить… Ну, тем вечером, перед волками. Без толку. Наверное, я не справилась.

— С чем? — пробормотал Роткир.

Ирабиль метнула на него быстрый взгляд. Роткир зевал и тёр глаза, едва борясь со сном. И чего это он вдруг? Раньше ей казалось, он вообще не спит. Всегда бодрый, всегда с шуткой наготове.

— Со своей вечностью. — Ирабиль запустила палкой в костер, подняв сноп искр. — Игралась ею, игралась, вот и поломала.

Как будто что-то изменилось. Ирабиль вдохнула и ощутила, как нечто, похожее на ветер, всколыхнуло её волосы, коснулось лица. Огонь оставался огнем, но был… другим. Языки пламени, только что располагающиеся вот так, в мгновение ока расположились по-другому. Словно кто-то наспех создал мир, точь-в-точь такой же, как настоящий, но немножко другой.

Послышался звук падения. Ирабиль повернула голову. Роткир лежал на боку и, закрыв глаза, тихонько посапывал.

— Эй! — возмутилась Ирабиль и, наклонившись, потрясла его за плечо. — А защищать меня кто будет? Если волки нападут?

— Не нападут, Солнышко. Волки знают, на кого нельзя, на кого можно.

Ирабиль вскочила с часто и тяжело бьющимся сердцем, сжала маленькие, бесполезные кулаки.

С другой стороны костра, у самого огня примостилась старушка. Крохотное съежившееся создание, закутанное в рваное старое тряпье непонятного цвета, она тянула к теплу костлявые руки и улыбалась беззубым ртом. Глаза блестели.

— Ты! Вы… Вы кто? — спросила Ирабиль.

Она искала в себе страха, но не находила, и от этого становилось страшно. Будто кто-то украл у нее страх, чтобы ловчее заманить в ловушку.

— Я-то? — лукаво сощурилась старушка. — Да кто я, Солнышко… Живу тут. Дай, думаю, с путниками побеседую, у огня согреюсь. А хочешь, милая, я тебе свой домик покажу? Тут рядом, только вперёд шагнуть.

«Что я делаю? Куда я иду?» — в ужасе спрашивала себя Ирабиль, но, шаг за шагом, продиралась вслед за старушкой через заросли кустов. Перед той ветки будто сами расступались, а принцессе приходилось несладко.

Поначалу она оглядывалась, ловила взглядом мелькающий огонёк костра. Там остался внезапно уснувший Роткир, там осталась её жизнь, свет, крохи надежды. А здесь её окружила тьма. И сгорбленная старушонка шла через эту тьму. Кто она? Человек? Вампир? Мудрая, или сумасшедшая? Вспомнив прорицательницу в Варготосе, которая пыталась предсказать ей будущее по ладони и умерла, Ирабиль встала, как вкопанная. У чего-чего, а остаться с мертвецом в тёмном лесу ей хотелось меньше всего на свете.

— Боишься, Солнышко? — Старушка тоже остановилась, повернулась к Ирабиль. — Это потому, что ты не светишь. Не хочешь светить. Впотьмах блуждать предпочитаешь.

«Почему я её вижу?!» — в испуге подумала Ирабиль.

Ночь. Луна бледной лепешкой тускнела где-то в небе, но, скрытая ветвями, почти не давала света. Тьма окутывала принцессу, однако старушку она видела. Сморщенное её лицо, странные, желтоватые глаза, как у Левмира.

— А он тебя почему видел? — улыбнулась старушка. — Когда ночью приходила. То-то же. Судьба приходит — её и с закрытыми глазами увидишь. Судьба человека — ему как звёздочка в небе светит. А судьба мира — она как Солнце для всех.

Почему-то сразу стало понятно, что под «он» старушка понимает Левмира. Их стародавние встречи на полянке у ручья. Будто кто-то впихнул в голову это осознание. Ирабиль попыталась отступить.

— Стой! — Впервые старушка повысила голос. — Назад шагнуть всегда успеешь. Ты вперед шагни.

— Куда? — Голос принцессы дрожал. — Мы уж сколько идём. Кто вы?

Старушка улыбнулась. От её улыбки в саму душу лилось спокойствие. От этого спокойствия хотелось кричать, бежать.

— Сколько же в тебе страха, — шепнула старушка. — Бедное дитя… Но тучи разойдутся. Я — твоя сказка, я — твоя жизнь, я — твой путь. Узнаешь меня раз — узнаешь покой. Узнаешь два — найдешь свою силу.

— Силу? — Сердце принцессы на мгновение замерло. — Мою настоящую силу?! Вы про ту, что Река забрала?

Старушка покачала головой.

— Ничего у тебя Река не забрала. Она лишь приумножила, а Солнце обогрело.

— Я не понимаю, — прошептала И.

— Шагни вперёд, Солнышко. Один лишь шаг, прошу.

Старушка, отвернувшись, сама шагнула вперед и исчезла.

— Где вы? — воскликнула Ирабиль.

Теперь, оставшись в одиночестве, она всем сердцем потянулась к своей загадочной проводнице. Та что-то знала, и вредить ей точно не собиралась. В этом мире если кто хочет навредить, так он приходит и убивает. Слава его величеству, великому королю Эрлоту.