Король помолчал, налил себе ещё коньяка и выпил его залпом, как водку, а затем так и не закусив сказал:

«Мне тогда как раз стукнуло пятнадцать лет и мать сделала мне подарок. Она привела мне Лизель и сказала, что я могу делать с ней всё что мне заблагорассудится. Конечно, я обрадовался. Я тогда был в том возрасте, когда девушки вызывают неподдельный интерес. Да… Нет, князь, я уже не был девственником и успел оприходовать пару служанок, но вот своей личной служанки, с которой я мог делать много интересных вещей, в любое время, когда бы мне этого не захотелось, у меня не было. Всё было по-быстрому и как-то сумбурно. Никакого особого удовольствия, если вы понимаете, что я имею ввиду.

Лизель была не красавицей, но довольно миленькой и очень стройной. Она не была худышкой, но и полненькой тоже. У неё была тонкая талия и грудь третьего размера. Вполне подходящая для того, чтобы с ней играться…

Мы с ней перепробовали почти всё, что было можно. Поначалу я был неуклюж, как все подростки, но она ненавязчиво научила меня, что и как мужчина должен делать с женщиной, чтобы им обоим было от этого максимально хорошо. Я никогда этого не забуду, Лизель…»

Король сделал паузу, задумался, посмотрев куда-то вдаль, потом молча разлил коньяк по бокалам, поднял его и не чокаясь выпил. Сергей также выпил и закусил кусочком сыра. Ла Валлет так же молча последовал их примеру. Затем Карл продолжил вспоминать:

«За всеми этими приятными занятиями прошёл год и мне стукнуло шестнадцать. Мы с Лизель уже не так часто занимались любовью, как сначала, мы стали больше разговаривать о всяком разном. Мне вдруг стало интересно, откуда она, что делала до того, как её привели ко мне и всё такое. И я всё это выяснил. И это мне не очень понравилось. Она была простолюдинкой из бедной семьи. Впрочем, насколько я понял, богатых простолюдинов во Франции просто нет. Все кто имеет хоть какой-то талант подписывают пожизненные контракты и становятся фактически рабами. Контракт можно продать, обменять или подарить без ведома того, кто его заключил. Просто тебе сообщают, что у тебя новый хозяин и всё. Да, о «спецах» обычно хорошо заботятся, ведь в них вложено много средств, но всё равно, фактически, они просто разумные вещи. И не более.

Все, кто так защищают эту бесчеловечную систему, говорят, что они никого не принуждают подписывать пожизненные контракты, что это даже на благо спецу, ведь у него теперь всегда будет работа. Но фактом остаётся то, что других возможностей выбраться из беспросветной нищеты ни у кого нет. Если у тебя не открылся дар псимагии, единственная для тебя дорога наверх это подписать такой контракт и стать рабом. Или влачить жалкое существование и дальше.

У Лизель была мечта. Выкупить контракт младшего брата. У него была довольно опасная профессия гонщика и из них до старости доживали единицы. Его я успел спасти, а вот её нет.

Всё кончилось внезапно. Оказалось, что слова матери о том, что она «дарит мне Лизель» были просто фигурой речи и не более того. Как только я попытался поговорить с отцом, надеясь отменить эту позорную систему, она пришла и забрала Лизель. Она имела на это формальное право. А я так ничего и не смог сделать. Я был юн, наивен и совершенно не искушён в интригах. Мать просто сказала, что Лизель дурно на меня влияет и больше мне не нужна.

Целый год прошёл в попытках разыскать её. Мне помогал мой друг, Реджи. И я благодарен ему за это до сих пор. Но всё было безрезультатно.

Я нашёл её только после того, как сел на отцовский трон. Тогда это уже не составило большого труда. Но было поздно. Я нашёл не её, а её могилу.

Моя мать оказалась очень мстительной сучкой. Она продала контракт Лизель графу Рашу, известному в узких кругах специалисту по истязанию юных дев. Он покупал их контракты пачками и очень часто через какое-то время с какой-нибудь случался «несчастный случай». Так же, как он случился и с моей Лизель. Она всего пару недель не дожила до моей коронации.

Графа Раша я убил. Нет, не сам, конечно. Просто его делишки были вытащены на свет божий и суд за все его ужасные преступления приговорил его к казни через повешение. Как обычного простолюдина. Кажется именно это больше всего его огорчило.

Я пытался продавить через совет отмену или хотя бы небольшие изменения в системе пожизненных контрактов, но не смог. Их всех всё устраивает, понимаешь? И они не видят смысла менять так хорошо работающую систему! Подонки!»

Карл, налил себе ещё в бокал и снова выпил.

– Реджи, а у тебя есть водка?
– спросил он полупьяным голосом.

– Конечно, сир, - откликнулся Ла Валлет и подойдя к своему огромному бару стал в нём рыться.
– Вот: «Императорская столичная», - кивнув сказал он, вытаскивая литровую бутыль, которая прямо на глазах покрылась изморозью.

– Наливай!
– воскликнул король.
– Серж, будешь?

– Конечно!

Они выпили ещё по одной. Король больше не стал ничего рассказывать. В принципе, и так всё было ясно. Они молча ополовинили бутыль, перебрасываясь иногда ничего не значащимися словами, а затем Карл сказал: