Выступавшие провели пару недель в Умео, мероприятия шли по несколько в неделю. Их темой был новый мировой порядок, способный предотвратить всеобщую катастрофу. По впечатлениям Ларссона, эта тематика точно соответствует академической интерпретации фашизма. Он читал книги и иные опубликованные материалы ЕРП, и все указывало на то же самое отношение к отдельным лицам и обществу.

Организацией руководят из Восточной Германии, сейчас, как и тогда. Клиффорд Гэдди – человек, который передает директивы оттуда в Швецию.

В 1978 году информантом стал Микель Вале, ныне работающий в Висбадене, в Европейской штаб-квартире Европейской рабочей партии, в прошлом – агент спецслужб и инакомыслящий в Комитете американских дезертиров в Швеции. Когда его выгнали оттуда, он занялся организацией ЕРП вместе с Торе Фредином.

С 1974 года Ларссон обращает внимание на книжные стенды ЕРП и слушает ее ораторов.

Работая графиком-дизайнером в «ТТ», он ознакомился с фотороботом тридцатитрехлетнего подозреваемого. Он полагает, что когда-то видел этого человека.

Ларссон уверен в точности своей визуальной памяти, но не может вспомнить, где его видел. Позже в тот же день он припомнил, что видел его трижды. Первый раз – в Хаймаркете (Хёторгет) в Стокгольме в 1977–1978 годах, когда останавливался у книжного стенда ЕРП. Этот человек, принадлежавший к партии, тогда говорил с ним. Спрашивал, что Ларссон думает о воззрениях, пропагандируемых ЕРП, о его работе, месте жительства и т. д. Человек начал разговор со слов «Привет, как дела?» – как если бы они с Ларссоном были знакомы. Сперва Ларссон не мог понять, знает ли он этого человека на самом деле, но затем заподозрил, что тот член ЕРП и, по-видимому, приманивает публику к стенду. Ларссон расстался с ним через 10–15 минут.

Через две-три недели он встретил этого человека у стенда ЕРП перед супермаркетом Nordiska Kompaniet на Хамнагатан. В этот раз он решил не приближаться, но видел, что и здесь этот человек собирает у стенда любопытных.

Ларссон много размышлял об этом, особенно после того как полиция пригласила его побеседовать. Он уверен, что этот человек очень похож на тридцатитрехлетнего подозреваемого. Восемь лет назад у него была другая стрижка, подлиннее.

Ларссон – внештатный сотрудник Searchlight, радикального лондонского журнала, который пытается проводить журналистские расследования относительно ультраправых групп в Европе и США.

Стокгольм, лето 2014 года

За стеклом в кондитерской «Кафе Нюберга» – вся классическая шведская выпечка: зеленые тортики «Принцесса», шоколадные шарики, земляничные пирожные, плюшки. Кофе немного перестоял на горелке, но все же бодрит. Публика тут смешанная, но, когда спадает утренний наплыв клиентов, вокруг меня остаются в основном немолодые мужчины. Разговор касается самых разных тем, от мировой политики до звука бьющегося стекла минувшей ночью.

Стиг тоже любил посидеть в стокгольмских кафе, послушать, о чем толкуют за соседними столиками. От его знакомых я знаю, что в кафе он встречался с теми, кто предоставлял ему информацию. Его друзья рассказывают анекдот, как Стиг описывал им одно кафе, в то время только что открытое им для себя, а затем ставшее любимым. Оно называлось «Северин» – так же звали дедушку Стига. Вернее, Стиг считал, что оно называется «Северин», пока не обнаружил, что вывеской служило слово Servering, которое обычно по-шведски означает просто «ресторан» и в котором не горели две буквы.

Дедушка Стига Северин занимал в его жизни большое место даже через много лет после смерти. Северин всегда был «красным», даже кресло-качалка в его гостиной было красного цвета. Когда родители Стига оставили его ребенком на попечение дедушки и бабушки по материнской линии, Стигу понравилось у них, хотя Северин и его супруга Текла жили очень скромно – к этому Стиг быстро привык. Их дом, может, и не был просторен, зато мальчик пользовался безграничной свободой в деревне Моглиден, недалеко от Норше во внутренней части Северной Швеции. Дома там выстроились друг за другом вдоль одной гравийной дорожки. В три года Стига отпускали одного гулять по всей деревеньке. Очень скоро он начал называть Северина «папой», а Теклу «мамой» – ведь сколько он себя помнил, он всегда жил с ними. Когда приезжали его отец Эрланд и мать Вивианне, он называл их по именам, хотя и знал, кем кто на самом деле ему приходится.

Мальчиком Стиг проводил много времени в мастерской Северина, где тот чинил соседскую газонокосилку или карбюратор. Здесь же Северин беседовал о политике с теми, кто его навещал. Стиг впитывал все, что слышал.

Северин ненавидел нацизм, а еще больше ненавидел нацистов, которые после войны надели маски и затаили порочную идеологию в сердцах. Таких было немало, они занимали высокие должности, выше, чем могли представить себе обыватели. Стиг учился на этих разговорах деда. Не так много ребят в Северной Швеции интересовались политикой, поэтому развитие маленького Ларссона считали преждевременным.