— Никак! Просто решили девчонку наказать. Поспорили, что я ее поцелую. Я выиграл. Блонди разозлился и напакостил мне. Вот и все.

— А почему спорили именно на тебя? — в словах Маши звучал металл.

Так, мне совершенно не нравился наш разговор. Было ощущение что я опять вы ловушке.

— Потому что именно меня она ударила мокрыми перчатками по лицу. Получается, бросила вызов. Маш, не обращай внимания. Все уже закончилось.

— Ты так думаешь? Нет дорогой. Остановись.

— Мы еще не доехали до банкомата, — вяло огрызнулся я.

— Забудь. Остановись.

Пришлось припарковаться у торгового центра. Маша вышла из машины и постучала в мое окно. Я опустил стекло.

— Что ты хочешь?

— Выходи. Я поведу.

Я выбрался из теплого салона. Ветер сразу подхватил полы пиджака и закинул х на спину. Черт! Похолодало! А моя куртка осталась в машине у Макса.

Маша села на место водителя. Я обогнул машину, хотел открыть дверь, но в это момент она тронулась.

— Ты что делаешь?

У меня чуть не вырвалось слово «сучка», вовремя прикусил язык.

— Прогуляйся, дорогой! — крикнула Маша, пристроила свою белую Мазду в поток машин и пропала.

Я остался один в центре Москвы за несколько километров от дома, без денег, без телефона, который лежал на сиденье, и без теплой одежды, с ободранным лицом, которое горело от ветра.

Полный пипец!

Отличный день, чтобы начать новую жизнь!

Мы бежали к кафе и смеялись. На душе было так легко и спокойно, что хотелось петь и танцевать. И плевать, что, возможно, мажоры не успокоятся, а придут с новой пакостью! «Я сумела дать им достойный отпор», — радовалась я.

— Ох, девки, в могилу меня загоните, — семенил сзади Азамат.

Но мы с Людмилой не обращали на него внимания.

— Ну, как все прошло? — кинулся к нам Гарик, которого оставили в кафе за старшего.

— Нормально. Хотя… пока еще не знаем, — ответила Людочка.

— Ладно, все по местам. Работаем! — приказал босс, и мы не возражали.

Удивительно, но остаток дня прошел на подъеме. В кафе не было ни одного свободного места. Люди, услышав о нашей войне с мажорами, пришли поделиться впечатлениями. Я готовила новое блюдо, все хвалили его и давали советы. Вечерняя выручка в два раза превышала дневную.

— Рита, завтра ты опять будешь готовить, — милостиво разрешил Азамат.

— Простите, но в воскресенье у меня выходной.

— А выйти на сверхурочные не можешь?

— Нет. Иду в парк с Антоном выполнять условие договора.

— Вот черт! Людмила, и кто тебя просил выливать воду на этих придурков? — в сердцах сплюнул Азамат.

— А что я? Случайно вышло. Переклинило в мозгах, вот и сорвалась. Рит, ты прости меня. Хочешь, я вместо тебя сгоняю?

— Не парься. Если Стрела будет без своих дружков, я с ним справлюсь, — самонадеянно заявила я. Конечно, небольшой успех вырастил на спине крылья.

Я вернулась в общежитие, обсудила с более опытной Анжелой свое свидание.

— Ты смотри, не поддавайся сразу. Если будет приставать, переводи тему, отвлекай, уходи в сторону, наклоняйся, якобы завязать шнурки.

— У меня на ботинках шнурков нет.

— Вот дурочка! Это образно. Мужики — охотники по натуре. Им не интересна податливая добыча.

— Погоди, погоди! — вдруг сообразила я. — Мы сейчас о чем говорим? Я не собираюсь на настоящее свидание. Зачем мне завлекать этого мажора? Наоборот! Надо сделать так, чтобы он отстал раз и навсегда.

— Ты, Ритка, неправильно мыслишь. Если ты ему станешь не интересна, он просто выдвинет тебе счет за испорченную одежду.

— Анжелка, это полная ерунда! Подумаешь, вылили на них таз с водой! Только чище стали.

— Ты точно ничего о жизни не знаешь. Эти господа с большим карманом одежду не стирают, а сдают в химчистку. И Блонди назвал вам только стоимость обуви. А если посчитать, что ваша официантка облила сразу всех троих, то прикинь, сколько денег вы им задолжали. Не меньше миллиона. — Что? Сколько? — я была в ужасе. — Я таких денег отродясь не видела.

— А кого это волнует? Точно не их. Так что, моя дорогая, постарайся сделать так, чтобы Антон в тебе не разочаровался.

— Но не я вылила на них воду, а Людка.

— Только вот она им не нужна. А с синяком, что делать будешь?

— Ничего. Пусть останется. Хотя бы в этом насолю немного, — решила я и категорически отказалась накладывать тональный крем. — Пусть смотрит на меня и мучается от угрызений совести.

— Ты думаешь, она у него есть?

Хороший вопрос. Как раз этого качества характера у троицы мажоров до сих пор не наблюдалось.