— Меня зовут Джулианна де Ране. А вас, сьер?

— Антон д'Эскриве. Рыцарь братства искупителей. Но мне кажется, что мне знакомо имя вашего отца, мадемуазель де Ране.

— А мне вашего. — Граф д'Эскриве был вассалом герцога Аскариэля и владел огромным поместьем. Джулианна знала, что он бездетен и что предполагаемым его наследником является его брат. Должно быть, этот рыцарь — племянник или двоюродный брат графа, а может, и признанный бастард.

— Вот как? — Внезапно его лицо, до того спокойное, превратилось в маску. Точно, бастард, подумала Джулианна. Отослан в Орден осторожности ради и не ждёт от своего отца ничего, кроме имени.

— Мадемуазель, если бы мы могли немного вернуться к западу… Там я оставил ещё одну лошадь и своего… оруженосца. А, вот и они!

К ним приближалось облачко пыли поменьше, в котором Джулианна увидела скакуна и всадника. Девушка приподняла брови: скакун был боевым конём, но нашего спине сидел никакой не оруженосец. Это был молодой монах из Ордена, почти мальчик, явно нуждавшийся в помощи.

— Одну минуту, мадемуазель, прошу прощения…

Д'Эскриве развернул коня и поскакал навстречу всаднику. Джулианна прислушалась и различила его голос, в котором был оттенок веселья:

— Маррон, искусство держать пику в бою сильно отличается от искусства довезти пику до дома. А удержать в боевом положении две пики сразу не удавалось ещё никому, хоть это и дало бы рыцарю огромное преимущество. Возьми их обе подальше и сунь под мышку, чтобы они были в равновесии. А теперь езжай за мной и, как я уже сказал, будь потвёрже с Аламбером. Почувствовав твою неуверенность, он начнёт своевольничать.

Увидев, что урок усвоен, рыцарь снова подъехал к Джулианне.

— У вас оригинальный оруженосец, сьер Антон.

— Он единственный в своём роде, — абсолютно серьёзно ответил рыцарь. — Я едва не убил его несколько дней назад, и с тех пор он боготворит меня.

Джулианна не поверила ему, но молодой монах был уже совсем рядом и мог слышать её слова, поэтому девушка промолчала.

Она была несколько удивлена, обнаружив Элизанду в точности там, где та решила остаться. Девушка стояла на камне и смотрела на тропу, ведущую к замку. По ней шёл караван — конные, пешие и что-то вроде небольшой повозки.

Когда кавалькада Джулианны приблизилась, Элизанда обернулась и приветствовала незнакомцев небрежным поклоном. Потом, вспомнив, что на ней юбка, она присела ещё небрежнее. Очевидно, её мысли были заняты чем-то другим; глаза девушки вернулись к шедшему в гору каравану.

Ехавший позади Джулианны рыцарь негромко рассмеялся:

— Как шаловлив сегодня ветер! Только и знает, что сбрасывать с дам вуали!

Элизанда хмыкнула и кое-как натянула вуаль.

— Что это за люди? — спросила Джулианна, решив не знакомить Элизанду с рыцарем, несмотря на этикет. Не хватало ещё, чтобы этот вкрадчивый Антон д'Эскриве начал гадать, не знаком ли он ещё и с отцом Элизанды.

— Барон с юга со своей свитой. Они сказали, что везут пленника. В бочке везут. — Элизанда поморщилась, и Джулианна подумала, что она говорит не всё, что знает. — Ну у них и бочка! Винная, здоровая, на телеге привязана. И они её тащили двадцать миль вверх-вниз по здешним дорогам!

— Зачем же? — улыбнувшись ещё раз, спросил д'Эскриве,

— Говорят, хотят королевского суда для пленника.

— Но ведь король в Аскариэле!

— А они сказали, что тут находится Королевское Око. Джулианна услышала позади судорожный вздох странного оруженосца, Маррона.

— Королевское Око видит все, — мягко заметил д'Эскриве, — а свершение правосудия — долг каждого дворянина, даже мелкопоместного барона. И без необходимости… гм… присутствия короля. А кто их пленник?

— Они не назвали имени, — медленно сказала Элизанда. — Только сказали, что он сурайонин.

— Сурайонец будет правильнее, — пробормотал д'Эскриве и умолк. Он мрачно всмотрелся в далёкие силуэты каравана, отмеченные на дороге острыми чёрными тенями. — Надеюсь, это правда…

— Почему?

Рыцарь пожал плечами.

— Его в любом случае будут пытать — для этого вполне достаточно того, что он сурайонец. Чем больше он будет отрицать это, тем меньше ему будут верить. Осмелюсь предположить, что в конце его казнят, — так разве лучше страдать и умереть по навету? В чём смысл такого мученичества?

Это звучало разумно, учитывая хладнокровие рыцаря, однако Джулианна вновь усомнилась в его словах, и не без причины. Она наконец поняла, где уже видела Антона д'Эскриве: это случилось в первый вечер, проведённый ею в замке. Именно этот человек так жадно слушал слова маршала Фалька, что даже обнажил голову в присутствии Господа, словно молча клянясь или давая какие-то обязательства. Джулианне подумалось, что он действительно надеется найти в бочке сурайонца.

Мерисса затанцевала, заставив Джулианну вернуться мыслями к действительности.