По ларькам искали видеокасеты

97 года, что было после лета.

Человек бы встал после комы,

Где было людей четверть миллиона.

Кто бы знал об этом, о, браво,

Что так все начнется с безобидного Charly.

А под Everybody in the place танцам учились,

Ноги в пляс сами идти шевелились.

Копируя движения, изучив фонотеку,

Отплясывая их на школьных дискотеках,

Все шарахались, не видел такого человека.

Тогда еще только заходило это,

Было чуждым, свежим и модным.

Это сейчас уже принято и свободно:

Топ рок, брейк данс – никого не удивишь,

А тогда в крупных городах только лишь.

Европа всегда славилась музыкальным рынком,

Подарив нам рейв на пластинках.

Семплов, инструменталов и зарисовок,

Открыв вечеринки и кучу тусовок.

Так Великобрания пришла в наш дом,

Моду принеся собою потом.

Лет на 20 опередив, как ни странно,

Все по факту, ни капли восхвалению странам.

Тут уж как время тикало,

Шила ниточка над стыками.

Мелодии броские. Кадры яркие.

Пока мы доигрывали на балалайке.

Или на баяне, а, хотя, на баяне

Неплохие каверы на prodigy играли.

Правда, с приходом интернета

Многим указала к славе дорогу эту.

Но им и без мировой сети

Открыты дороги эти,

Где менялись взгляды у всей цивилизации

С созданием одной организации,

Где ритм вечно жил.

Что говорить, вся эпоха ушла с ним.

Что же нам теперь осталось,

Из-за клубного пафоса все сломалось.

Пропал весь тот sound,

Как из-за коммерции погибал андеграунд.

Да Госнаркоконтроль

Исполнил свою роль.

Движение каналов запрет,

Конец ознакомительного фрагмента.