– Ты хотела увидеть их с порога? Они лежат в специальном помещении.

Клава оглядывается:

– Где?

– Вон там…

Волина показывает на «морозиловку», из которой выходит дядя Коля.

– Кто здесь шумит?

Клава видит его, вскрикивает и прячется за мать. Волина смеется:

– Клава, это дядя Коля. Санитар. Не бойся. Он работает здесь.

Дядя Коля прищуривает глаз и, улыбаясь, смотрит на девочку:

– Ты меня за жмурика приняла?

Клава выходит из-за матери, но не отходит далеко:

– За кого?

– За покойника? – Уточняет санитар.

– Да, – отвечает за дочь Волина.

Дядя Коля вытирает руки о белоснежный фартук:

– Александра Леонидовна, может, познакомишь меня с этой прекрасной дамой, если она, конечно, не боится.

– Ничего я не боюсь, – выходит вперёд девочка, протягивая руку для рукопожатия, – Я – Клава.

Дядя Коля галантно пожимает ей руку:

– А я – дядя Коля. Очень приятно. Идём я тебе всё здесь покажу.

Клава опасливо возвращается к матери:

– Потом, дядя Коля. В следующий раз.

Дядя Коля сразу же соглашается:

– Ну, и правильно. Хорошего понемногу. Давай тогда журнал заполнять. Поможешь?

– А что нужно делать?

Дядя Коля подходит к столу, открывает журнал и берёт в руки листочки.

– Писать умеешь?

– Да.

Он раскрывает перед нею журнал и раскладывает листочки.

– Всё очень просто, Клава. Нужно с этих листочков переписать фамилии в этот журнал. Справишься?

– Да.

Клава усаживается за стол, берёт ручку и, высунув кончик языка, принимается писать. Дядя Коля подходит к Волиной.

– Ничего мне не хочешь сказать, изменница?

– Ну, почему «изменница»? – Обижается она.

– Будто сама не знаешь? – Спрашивает старый санитар, – Только я к тебе привыкать стал, а ты дёру.

– Видите, дядя Коля, что я далеко не убежала, – возражает Волина, – Обещаю все вскрытия проводить у вас, если вы, конечно, разрешите.

Дядя Коля с улыбкой смотрит на Волину.

– С магнитофоном и фотоаппаратом?

– Если мне их выдадут…

– Конечно, разрешаю, – соглашается он, – Лишить себя такого удовольствия, кто ж захочет?

– Значит, по рукам?

– Естественно!

Они пожимают друг другу руки.

– Тут тебе только что одного гаврика доставили, – вспоминает он, – Чумазенького.

– Знаю, дядя Коля, – сообщает она, – Это я их просила сюда привезти. Знала, что вы не откажете.

– Когда кроить будешь?

– Да прямо сейчас. Чего тянуть?

– Отдохнула бы, а то видок, словно тебя побили?

– Тяжёлую операцию только что проводила.

– Где это ты успела отметиться?

– На своей бывшей работе.

– Пригласили? – Интересуется дядя Коля.

– Нет, – отвечает Волина, – Сама напросилась.

Старый санитар удивленно смотрит на неё:

– Я вижу, ты чудная баба, что на всех своих бывших работах работаешь.

– И заметь, дядя Коля, совершенно бесплатно, – добавляет она.

– Нашла, чем хвастаться! Это уже не чудность, а дурость.

Дядя Коля наливает из термоса кофе. Чашку протягивает Волиной.

– Это что? Кофе? – Нюхает воздух она.

– Ага… – говорит дядя Коля, – Взбодрись, полегчает.

Волина поднимается и достаёт сигареты.

– Я в морозиловку.

– Иди, составь компанию своему новому подопечному. Лежит с утра и тебя дожидается. Что ты с ним будешь делать? От него ничего не осталось. Зола одна.

– Я как раз его мать оперировала, – сообщает Волина.

– Жить будет? – Спрашивает он.

– Будет.

Дядя Коля вздыхает:

– Зачем? Чтобы сына похоронить? Так она даже этого не сможет сделать. Пока в себя придёт, он уже в земле лежать будет.

Величко и Клюева выходят на поляну, на которой стоит маленький деревянный домик, вокруг которого сушиться скошенная трава.

– Вот она, заимка, – показывает учительница на ветхое строение посередине поляны.

– Спасибо, Мария Ивановна, – благодарит её Величко.

– Пожалуйста, – говорит она, поглядывая назад, – Я пойду…

– Хорошо, – соглашается он.

– Только вы не говорите, что я вам показала дорогу, – просит Клюева, – а то он меня придушит где-нибудь в тёмном месте.