Чтобы усвоить базовые принципы мистицизма и разоблачить ложные концепции и предрассудки, препятствующие правильному пониманию, мы должны обратиться к классической мистической литературе. Таким образом мы обнаружим, что различные направления этой традиции созвучны в своей основе. Мы снова и снова наталкиваемся на сходные принципы и процедуры, используемые для достижения особого понимания реальности. Такое совпадение данных в мистических системах должно возбудить любопытство даже самого скептически настроенного читателя. Это неожиданное согласие заставляет поверить в то, что мистическая традиция имеет дело не с фантазиями и заблуждениями, а с чем–то реальным. Когда становится очевидным, что мистические процедуры часто направлены на изменение автоматических паттернов восприятия и мышления – источников многих человеческих страданий, – идея, согласно которой мистицизм совместим с психотерапией, становится весьма правдоподобной. Если мистики правы, западные психотерапевты не могут себе позволить игнорировать учения, выдержавшие многовековое испытание во всех частях земного шара.

Пытаясь прояснить для себя основные принципы мистицизма и продемонстрировать их одновременное возникновение в целом ряде различных культур, стоит обратиться непосредственно к мистическим текстам.

Никто не может сказать, когда возник мистицизм. Наиболее ранней задокументированной традицией является ведическая литература Индии, которая была создана, как считается, где–то от пяти до трех тысяч лет назад, но до сравнительно недавнего времени существовала только в устной форме. Хотя мистическая деятельность, скорее всего, могла иметь место и в более древних культурах, самые ранние записи, сделанные иероглифами или клинописью, содержат очень мало каких–либо практических советов. Итак, начнем с Индии.

Индийская ведическая литература состоит из четырех разделов: «Ригведы», «Брахманы», «Араньяки» и «Упанишады». Последние отличаются от прочего ведического материала и созданы позднее предыдущих, но не позже IX века до н.э.

«Упанишады» учат, что, абстрагировавшись от мыслительных категорий и пережив в результате реальность, лежащую в основе всего существующего, или реальное Я человека, можно избавиться от страданий. Стейс и другие указывали, что сущность мистического опыта состоит в переживании недифференцированного целого, трактуемого в «Упанишадах» как реальное Я индивида [1], где реальное Я понимается как конечная реальность[2], пронизывающая всю реальность, физическую и психическую, и даже выходит за пределы этих категорий. Так, Уддалака в «Чхандогья–Упанишадах» рассказывает сыну о природе Брамы (реальности):

Это утверждение в различных формах часто встречается в мистической литературе последующих веков.

Выражение «недифференцированное целое» можно легко и быстро произнести, но большинство людей понятия не имеют, что оно означает. Мистики называют так переживание, при котором исчезает ненормальное разделение между Я и миром объектов. Это состояние высшего блаженства, абсолютной реализованности, непохожее на удовольствие, которое мы испытываем, когда, например, едим мороженое. Человек здесь не отделен от переживания, а становится с ним единым целым. И что важнее всего, недифференцированное целое, не относясь к сенсорным ощущениям, никак не сопоставимо с «наивысшим оргазмом». Человек переживает это состояние интуитивно. В чистом виде подобное может присутствовать только временно, но познавший его может расширить свое понимание жизни и трансформировать собственную личность.

Народ Индии воспринял утверждение «Он это ты» неоднозначно. В «Упанишадах» встречаются различные толкования этого высказывания, от идеи Единого до более традиционного дуализма человеческого и божественного. Дуализм оказывает наиболее сильное влияние на тех, кто приступает к изучению мистицизма, не имея столь важного преимущества, как предварительный опыт мистических переживаний. Провозглашенное мистицизмом базовое Единство, какую бы благодать оно ни сулило, не является достаточно убедительным аргументом для преодоления опыта индивидуального восприятия – свойственное обыденному сознанию разделение на Я и внешний мир. Мистическое интуитивное проникновение в Единое и обыденное чувство отдельного Я – это как магнитные полюса, противоположные заряды которых формируют целый спектр промежуточных философских учений, заполняющих все пространство между ними. В интуитивно ощущаемую мистиками реальность можно поверить, только когда сам ее воспринимаешь; если же людям недостает подобных переживаний, они сводят действительность к видимому миру, доступному чувствам.

Так, мы обнаруживаем, что к VI веку до н.э., с распространением брахманических ритуалов и церемоний жертвоприношения индуистским богам, учение «Упанишад» с главенствующим принципом «Он это ты» ушло в тень. Кастовое социальное устройство позволило сформировать религию, в которой священнослужители (брахманы) заняли верховное положение. Чтимые боги ведической литературы более раннего периода превратились в дуалистические и независимые существа. Такой формализм вызвал ряд протестов. Вдохновителем одного из них выступил Сиддхартха Гаутама, сын и наследник воинствующего царя, оставивший мирскую жизнь, чтобы изучать и практиковать аскетизм под руководством религиозных учителей. В итоге Сиддхартха отверг все мирские традиции и достиг «реализации Абсолюта». Его имя Будда означает «просветленный».

Реальность в описании Будды лишена Бога, божеств и души. Принципиальным для его учения было утверждение, что обычный опыт индивидуального Я, или души, – иллюзорен. Страдание, происходящее из этой иллюзии, исцеляется осознанием истины. Будда, однако, подчеркивал, что его учение – это Путь, а не философия, и он отказывался отвечать на такие вопросы, как «Вечна вселенная или нет?». Он говорил, что его путь ведет к постижению реальности Абсолютного, называемой нирваной. Как и «Упанишады», да и другие мистические источники, учение Будды дает негативистское определение Абсолюта. Нирвана, или Абсолют, есть «утрата иллюзий; не рожденное, не выращенное и не обусловленное». Нирвана находится вне обыденных категорий мышления и переживания [3].