Шрифт:
Таким образом, Платонов ставит себе цель этой философской притчей развить модус описания электрической эпохи, сформулировать технологические, общественные и утопические импликации электрификации и трансформировать их как бы в повествовательный образец фольклорного времени. В этой форме времени рассказа природа и борьба человека против природы еще не «деградировали» в описание ландшафта, а образуют ядро действия и обеспечивают единство времени рассказа 183 . Коллективная борьба человека против природы вводится в первой же фразе видения Пережитка как центральная тема («память побед человечества над природой») и утверждается в описании рассказанного времени.
183
Cм.: Бахтин М. Формы времени и хронотопа. C. 465.
Тот век тоже был тихий: только что была кончена страшная борьба за одну истину и настал перерыв во вражде человечества и природы. Но перерыв был скучением сил для нового удара по Тайнам. Ученый коллектив с инженером Электроном в центре работал по общественному заданию над увеличением нагрузки материи током через внедрение его с поверхности в глубь молекул 184 .
Этот пассаж содержит две загадки. Во-первых, почему Тайна пишется с большой буквы? И во-вторых, кто такой инженер Электрон?
184
Платонов А. Жажда нищего. C. 168.
2.2.2. Видение как миро-воззрение
Борьба против Тайны как борьба сознания против Пережитка была введена еще в обрамляющем повествовании как сюжетообразующий конфликт – правда, там «тайна» писалась с маленькой буквы. Во вводном пассаже вид'eния упоминается, что «Тайна» – это девичье имя в век электричества. То есть Платонов дает понять, что после победы человечества над природой в электрическую эпоху вводится борьба против «таинственной» женской природы. Правда, в этом месте рассказа тема дальше не развивается. Точно так же введенный в связи с борьбой против Тайны протагонист, инженер Электрон, и его исследовательский проект упоминаются лишь вскользь, тогда как ведущий рассказ Пережиток и дальше предается описанию общества века электричества.
Человечество давно (и тогда уже) перестало спать и было почти бессмертным <…> а умерших воскрешали. <…> У людей разрослась голова, а все тело стало похоже на былиночку и отмирало по частям за ненадобностью. Вся жизнь переходила в голову. Чувства и страсти еле дрожали, зато цвела мысль 185 .
Таким образом, предыстория Тихого века описывается как процесс атрофии органов чувств (Большой Один – чистое сознание, лишенное телесного носителя). Недвусмысленно платоновское видение человеческой эволюции ссылается на теорию трансформации, наследование признаков, востребованных организмами в ходе приспособления и самосовершенствования, как сформулировал в своей «Зоологической философии» (1809) Жан-Батист де Ламарк 186 . В отличие от дарвиновского survival of the fittest в ламарковской теории эволюции пережиток функционирует как буквальный остаток – органический признак, оставшийся без функций, как рудимент, который, однако, в силу своего присутствия в организме позволяет сделать выводы об истории эволюции 187 . В этом контексте кажется естественным, что ведущий рассказ Пережиток переходит от описания общества века электричества к истории своей «индивидуальной» эволюции.
185
Платонов А. Жажда нищего. C. 168.
186
«Первый закон: у каждого животного, которое еще не перешагнуло цель своего развития, более частое и постоянное использование органа постепенно укрепляет его, развивает и увеличивает, придавая ему силу, пропорциональную длительности; тогда как постоянное неприменение органа постепенно ослабляет его, ухудшает, уменьшает его свойства и, наконец, дает ему исчезнуть». – Lamarck J.– B. Zoologische Philosophie (Teil 1–3). Frankfurt am Main: Harry Deutsch, 2002. S. 185.
187
Ibid. S. 188–189.
Их сознание было соединением всех пережитков, хранилищем явлений прошлого, памятью обо всем, вдохновленной волей к бесконечному. Эти люди жили тем, что отрывали кусочки у природы, складывали их в себя, составляли память, а память – это сущность сознания. Потом этой же памятью о прошлом они воевали за будущее, употребляли его как орудие, беспрестанно усиливавшееся благодаря напряжению и борьбе.
Сознание – это деятельная память. Так я увидел в том веке 188 .
188
Платонов А. Жажда нищего. C. 168.
Концепция сознания как архива памяти всех пережитков и воспоминаний о прошлом в качестве оружия в борьбе за будущее, которое в этом пассаже фигурирует как вид «обнажения» генеалогии Пережитка, с большой вероятностью ориентируется на «Mati`ere et M'emoire» (1896) Анри Бергсона 189 . Центральная тема в работе Бергсона затрагивает отношение между восприятием и воспоминанием, то есть принципиальный вопрос, является ли различие между восприятием и воспоминанием относительным или абсолютным 190 . Для Бергсона есть существенное различие между воспоминанием и восприятием, которое, однако, в своей парадоксальной последовательности сводится к тому, чтобы аннигилироваться и субституировать чувственное восприятие через духовные «знаки»-эквиваленты 191 . Особенно впечатляющей оказывается в «Материи и памяти» Бергсона кольцевая модель процессов восприятия, инспирированная электрическим образом электрических цепей, но по структуре аргументации все-таки укорененная в процессе чтения 192 .
189
О раннем усвоении Бергсона Платоновым см.: Баршт K. Истина в круглом и жидком виде. Анри Бергсон в «Котловане» Андрея Платонова // Вопросы философии. 2007. № 4. C. 144–157.
190
Bergson H. Materie und Ged"achtnis. Eine Abhandlung "uber die Beziehung zwischen K"orper und Geist, Jena: Diesdrichs, 1919. S. 64.
191
Ibid. S. 18.
192
«…исследователи установили, что беглое чтение представляет собой настоящую работу отгадывания: наш ум схватывает отдельные характерные черты слов и заполняет все оставшиеся интервалы образами-воспоминаниями, которые, проецируясь на бумагу, заменяют действительно напечатанные буквы и создают их иллюзию. Таким образом, мы беспрерывно создаем или восстанавливаем. Каждое отдельное наше восприятие можно сравнить с замкнутым кругом, где образ-восприятие, поступающий уму, и образ-воспоминание, проецируемый в пространство, вытесняют друг друга. <…> Мы же, напротив, думаем, что рефлексированное восприятие представляет собой кольцо, где все элементы, включая воспринятый предмет, находятся в состоянии взаимного напряжения, как в электрической цепи, так что ни одно возбуждение, исходящее от предмета, не может по пути затеряться в глубинах ума: оно должно возвратиться к самому предмету». – Bergson H. Materie und Ged"achtnis. S. 95–96.
Бергсон хочет тем самым не только деконструировать линейную модель аккумулятивного сохранения опыта в памяти, но и перевернуть отношение современности и прошлого в процессе воспоминания 193 . В конечном счете философия Бергсона сводится к тому, чтобы как раз на примере восприятия и воспоминания преодолеть дуалистическую логическую модель и в контексте «Творческого развития» (1907) вернуться от фрагментарного физического времени temps к перманентному космическому времени / длительности природы – dur'ee 194 .
193
Ibid. S. 239–240.
194
Ibid. S. 244.
Взаимное участие процесса воспоминания в процессе восприятия и vice versa есть основополагающий дискурс, который Платонов пытался в «Жажде нищего» перевести в нарратив. Повествовательно-технически этот конфликт восприятия и воспоминания замещается своеобразным, непропорциональным отношением нарративных (динамических) и дескриптивных (статических) элементов 195 . Преобладание дескриптивного момента во внутреннем действии «Жажды нищего» не случайно. После того как герой рассказа, инженер Электрон, был введен одной фразой, следует длинное описание человечества электрического века, которое завершается определением сознания как деятельной памяти. После этого инженер Электрон снова всплывает в рассказе коротко и неожиданно:
195
Дихотомия наррации и дескрипции образует основной водораздел повествования, согласно «Нарратологии» Вольфа Шмида, и хотя оба текстовых модуса, как отмечает Шмид, образуют ясную оппозицию, граница между ними остается зыбкой и, как можно добавить, при определенных условиях ее переход оказывается весьма плодотворным. – Schmid W. Elemente der Narratologie. Berlin: DeGruyter, 2005. S. 17.