Так прошли мои первые три прекрасных года, а потом на свет появился мой младший брат Женя. У него от рождения были серьезные проблемы со здоровьем, и мама с папой вынужденно уделяли ему больше внимания, чем мне. И маленькая я долго не могла смириться. Я не могла понять: что же я сделала не так? Меня как будто наказали за неизвестную мне провинность.

Вскоре Женя поправился, и я прониклась к нему большой любовью. Однако после его рождения над моей жизнью долго висела тень детской обиды – еще много лет меня не покидало чувство, что брата любят, а меня нет. Это ужасно. Совсем крошкой я выкидывала в окно его одежду и игрушки, наивно полагая, что этим можно как-то изменить сложившуюся ситуацию.

С самого детства, я много времени проводила в одиночестве. По рассказам мамы, она могла на несколько часов спокойно оставить трехлетнюю меня в компании мольберта и красок, доставшихся мне по наследству от прабабушки-художницы. И в том же возрасте я впервые ушла из дома, взяв с собой любимую мягкую игрушку – голубую собаку с человеческим лицом лицом. Одно его ухо было подстрижено «лесенкой» – моих рук дело. Мой «дизайн». Я обожала эту собаку, она была особенной – моим другом.

Побег продлился недолго. По дороге в никуда я поняла, что не знаю, где буду жить, спать и есть. «Да и вообще, – подумала я тогда, – как они все будут без меня жить?» Сжалилась и вернулась…

В пять лет я устраивала брату уже более жесткие сюрпризы. Помню, рассказывала Жене, что он не первый мой брат. Бедный мальчик, он наслушался от меня столько ужасных историй! Я говорила, что до него было много детей, но их всех убили и замуровали в стенах нашей квартиры, и его ждет такая же участь. Жентафик – так я его называла – лишь к переходному возрасту понял, что это неправда. Мы дрались с ним все детство. Но в какой-то момент он вдруг стал в два раза шире меня и выше на голову. При последней нашей схватке он скрутил меня, как котенка, и на этом наши разборки закончились.

Женя был невероятно нежным и чутким ребенком, улыбчивым и веселым. Глядя на него, в глубине души я всегда испытывала умиление, но моя ревность и дух соперничества не давали возможности нормально общаться. Лишь во взрослом возрасте я осознала масштаб своих издевательств и поняла, что они останутся на моей совести до конца жизни. Женя – не просто мой брат, он еще и чудесный человек. В каком-то смысле я искупила свою вину, познакомив его с его будущей женой, с которой они вот уже восемь лет любят друг друга и воспитывают прекрасную дочку. Теперь моя душа спокойна, а Женя сегодня – счастливый человек. И я до сих пор удивляюсь, как он сохранил все свои прекрасные качества – ведь в детстве я была к нему так жестока.

Мое поведение – следствие боли, с которой я столкнулась в столь раннем возрасте. У меня почти не было подруг и друзей, потому что в большинстве случаев я предпочитала играть одна, оставаясь наедине с собой, в своем мире. Дети всегда казались мне злыми и жестокими, и до сих пор мое отношение к ним не сильно изменилось – я все еще не люблю детей. В моей памяти четко отпечатались их подлость и моя беспомощность – еще совсем маленькой я прочувствовала давление социума. Я разочаровалась в женской дружбе: мое общение со сверстницами сопровождалось обманом, завистью и копированием с их стороны. Уже тогда! Быть белой вороной – а в моем случае «черной овцой» – всегда неприятно и непросто. Рано или поздно перед всяким, кто выделяется из толпы, встает выбор: поскорее скрыться и больше не высовываться или продолжать демонстрировать всем свою индивидуальность и доказывать право на нее. И это оказалось куда сложнее, чем я думала.

В школе дела у меня складывались так себе. В первом классе мне досталась учительница, которая во время уроков могла позволить себе ударить меня по голове или назвать тупой. Детская эйфория от школы не продлилась и пары месяцев. Я практически сразу возненавидела это место, и от одной мысли, что надо идти на занятия, у меня поднималась температура. Что интересно – если я оставалась дома, самочувствие быстро приходило в норму. За одиннадцать лет я сменила четыре школы, последнюю из которых окончила с горем пополам. Я ненавидела каждое из этих заведений.

Теперь я знаю – это испытание необходимо было пройти, чтобы подняться на «следующий уровень», как в игре. Пока мы не понимаем, чего от нас хотят мир, Вселенная или Бог, мы бегаем по кругу до исступления, а ситуация тем временем усугубляется… Чем быстрее мы осознаем себя, тем быстрее обретем счастье. Я прошла через тотальное неприятие общества меня как личности и только тогда поняла, кто я. Только тогда приняла в себе то, что никто не видел. Или не мог видеть. И хотя давление со стороны окружающих сильно мешает слышать внутренний голос, все же его можно преодолеть. Это серьезное испытание.

Я никогда не считала себя сумасшедшей или странной – так говорили про меня окружающие. Я чувствовала себя другой, но не всегда радовалась этому. Когда ты не такой, как все, это автоматически отделяет тебя от них, обрекая на тотальное одиночество и постоянные разочарования. Но я ощущала в себе сверхспособности и не могла закрыть глаза и представить, что со мной не происходит ничего особенного.