– Я тебе на кухне накрою. Поешь?

Не успела я покинуть гостиную, как особняк сотряс очередной взрыв. На этот раз штукатурка точно посыпалась – не настоящая, но очень на нее похожая.

– Что у нас в меню? Сырники с известкой? Кофе с пылью? Не обижайся, но сегодня я лучше где-нибудь в другом месте.

И побежала вниз по лестнице за ботинками и курткой.

Из дома я испарилась до того, как Клэр успела меня догнать и попытаться переубедить.

В телепортацию я окунулась спешно, как в омут, – телом и душой. Даже не успела придумать, куда именно хочу попасть, и потому глаза открыла в почти незнакомом месте. На тихой, свежей и сырой улице, рядом с кафе «Кондитори».

Ух ты как! В этом месте, находящемся очень далеко от моего дома – на другом конце Нордейла, я побывала один-единственный раз. Но, как оказалось, отлично его запомнила. Все потому, что это кафе «Кондитори» своим задним двором подпирало самую окраину города – поле и густой красивый лес. Ни строений, ни дорог, лишь природные просторы…

Так вот о чем я, оказывается, мечтала – о покое, вкусной еде и тишине!

Свежее октябрьское утро и отличный кофе, ожидающий за дверью. Что еще нужно?

Иногда становишься счастливым за одну секунду – когда из осенней влажной, но удивительно приятной непогоды, попадаешь в теплое помещение, пропитанное сотней вкусных запахов. Их, обитавших под одной крышей, окутал такой клуб, что не распутать: сладость от клубничных шапочек на тортах, терпкость от апельсиновых пастил, ваниль сдобных булочек. И ни одного посетителя внутри. Стоя перед прилавком, я на удивительно долгий момент утонула в самом настоящем блаженстве. Нет, не потому что желала съесть все, что видела, но потому что желала унести с собой вот этот миг бесконечного удовольствия и после растянуть его на весь день.

– Что желает мисс? – доброжелательно спросил меня мужчина с аккуратной бородкой, стоящий за прилавком.

– Мисс желает сырников. Без известки.

Бариста, он же официант, если и удивился, то вида не подал. Кивнул.

– Будет сделано. Кофе?

– И кофе. Без пыли.

И я улыбнулась одной мне понятной шутке.

Нежнейший и вкуснейший завтрак был запит ароматным кофе из маленькой чашечки; из окна у дальней стены открывался потрясающий вид на укрытый бурой пожухшей травой луг. Радовал глаз и разноцветный наряд рябин и ясеней, и повисший над полем влажный туман. Моросило. Единственное, чего мне не хватало для полного счастья – одного утреннего «привет» поцелуя от самого любимого мужчины в мире.

– А можно мне еще два стакана кофе с собой?

Я все равно не напилась, а Дрейк порадуется. Потому что по непонятной мне причине, так и не установил нормальные кофейные автоматы в Реакторе.

Он стоял в любимом просторном кабинете, где на дальней стене добрый десяток голографических экранов, идеально белые стены и даже есть окно – редкость для Реактора. Отодвинутый за ненужностью стул-кресло у стены; пустой стол, на котором лежит единственная ручка… Спросите, для чего, если никто никогда ничего не пишет? Извечный антураж для людей, чтобы Комиссионеры не смотрелись дико.

Когда Дрейк услышал мои шаги и обернулся, его губ коснулась улыбка настолько нежная, что я оплыла. Поставила кофе на стол и со смехом спросила:

– Вот как ты это делаешь?

– Делаю что?

Я положила ему руки на плечи; меня за талию обняли самые лучшие на свете ладони – теплые, крепкие.

– Умудряешься потрясающе выглядеть после бессонной ночи? И действовать на меня так, будто мы познакомились только вчера.

– Ну как же, – улыбок Дрейка существует миллион вариантов, и та, что сейчас предназначалась мне, говорила «верь мне, я абсолютно серьезен», – с утра я иду в Реакторную парикмахерскую, где меня бреют и стригут, далее принимаю феромонный душ, после прохожу процедуру омоложения, чтобы тебя не встречал старый усталый пень. А после, понятное дело, быстро произношу ежедневное привораживающее заклинание.

Он однозначно научился шутить. И делал это с тем самым озорным взглядом, за которым скрывался совершенно другой человек – очень даже серьезный и всемогущий. Гранатометное сочетание – напускная шутливость и способность подчинить человечество.

А после мне достался поцелуй настолько приятный, что эта мысль укоренилась во мне на веки вечные – я самая счастливая женщина на земле. И не хочу быть нигде, кроме места, в котором есть сейчас.

– Знаешь, твои манипуляции работают.

– Я рад.

Он сумел произнести это настолько проникновенно, насколько трепетно произносят на свадьбе заветное «я согласна».

– «Великому и Ужасному» кофе? – я кивнула на стоящие на столе стаканчики. – Пока не остыл.

– За «Ужасного» буду вечером ругаться.

И мое внимание моментально сместилось не туда, куда следовало – к радостно ослабившимся коленям и не вовремя сладко занывшему узлу в животе.

– Не смей!

Теперь смеялся Дрейк – то зрелище, к которому я никогда не привыкну. За искренним смехом терялось все – возраст, тяжеловесность, могущество. Мы однозначно находились с ним на одной волне «Счастье. фм». И пусть весь мир подождет.