Но Хавьер не появился ни через десять, ни через двадцать минут. И не отвечал на звонки. Через полчаса он все-таки поднял трубку:

– Где тебя носит? – одновременно со злостью и облегчением крикнула я в телефон.

– Я скатился с горы, поэтому пришлось вернуться. Слушай, чтобы не терять время, давай встретимся в первой деревне, хорошо?

Не сказав ни слова, я закончила разговор и с яростью пошла вперед. Какого черта он не вернулся за мной и бросил одну в какой-то заднице мира! Да еще к тому же в грязной заднице!

За злостью скрывался страх. Но если страх сковывает, парализует, то злость и ярость дают мощный заряд энергии. Поэтому я почти бежала по дороге, чтобы дать выход эмоциям. Чуть ли не бегом переступила порог первой кофейни в деревне Пенельба, за которой остался тот неприятный участок.

За барной стойкой уже сидел Хавьер и заметно нервничал. Перед ним стояли два стаканчика с кофе и две порции поджаренного хлеба с томатами. Не дав ему и рта открыть, я почти выплюнула слова, вертящиеся на языке:

– Что происходит?! С того самого дня во Фраге мы не разговариваем! Ты отвечаешь так, словно я должна чувствовать за что-то вину! Но нет, я ни в чем не виновата! Все случилось так, как случилось.

Он будто пытался загипнотизировать кофе и молчал.

Я села рядом, оставив у стойки рюкзак, и, не спрашивая, отпила из одного стаканчика.

– Мы не сможем так долго идти! Мы же не попутчики в утреннем вагоне метро, Хави.

Со стороны, наверное, я была похожа на разъяренного испанского быка, только не хватало клубов воздуха из ноздрей.

Хавьер оторвал взгляд от кофе и сдавленно ответил:

– Неужели ты не понимаешь, что мне сложно? Просто пока хочется понять, куда идти дальше, вот и все. Если я в чем-то не прав, то прости.

В молчании прошли половину сегодняшнего пути, обмениваясь только короткими фразами об отдыхе и воде. Но к вечеру что-то поменялось. Мимо нас пробежала стая кроликов. Это было так неожиданно, что мы громко рассмеялись и опустились на раскаленную землю. Вся злость и недосказанность вышли вместе со смехом.

– Прости, Хавьер. Я была зла. Прости. Хочу и дальше с тобой идти. Если ты не против. Извини за утро.

Он несколько удивленно на меня посмотрел.

– Я в порядке. И понимаю, что, скорее всего, ты больше испугалась, нежели разозлилась. Все в порядке.

И до деревни Бухаралоз мы дошли, беседуя, рассказывая интересные истории.

– Оля, а почему ты тогда улетела из Барселоны в Перу?

Я так часто задавала себе в том путешествии этот вопрос, что быстро нашла ответ:

– Потому что тогда не могла больше оставаться в Барселоне. Той осенью у меня началось долгое тяжелое расставание, которое закончилось… хмм, закончилось оно как раз где-то в пустыне Перу, когда я без боли могла вспоминать Лукаса. Барселона тогда была для меня городом разбитого сердца, как бы пошло это ни звучало. Поэтому после окончания визы я собрала вещи и улетела в Латинскую Америку.

– Но ведь потом, после путешествия, ты вновь вернулась в Барселону. Или вы…

– !Ni de co~na! Просто Барселону я полюбила сильнее, чем его, – без промедления выпалила я. – А ты? Что ты искал на другом континенте?

– Я полетел туда за тем же, за чем полетела и ты. Чтобы забыть. И чтобы постараться понять, чего хочется на самом деле.

Напрашивающийся вопрос, нашел ли он то, что искал, я решила приберечь для следующего разговора. К тому же у нас закончилась вода, стоило озаботиться поисками фонтана.

– Что говорит путеводитель? Сколько километров до деревни?

Оказалось, что до Бухаралоз оставалось восемь километров. С двух сторон от дороги к горизонту уходили молодые яблоневые деревца, от которых не падала тень. Фонтанчиков и каких-то магазинчиков, где можно было бы наполнить бутылки водой, тоже не было. А жажда становилась все сильнее с каждым шагом.

Неожиданно невдалеке на дороге между кукурузными полями появились две фигуры. Приблизившись к ним, мы увидели, что это две девушки, проводившие летние деньки на даче у бабушки с дедушкой. Попросили у них воды, но руки девушек были пусты. Тогда они посоветовали зайти в дом, который мы увидим по дороге. Это дом родственников, как объяснили девушки, и там мы можем попросить наполнить бутылки.

Дом был спрятан в густых зарослях винограда. В машине дремал пожилой мужчина, а за столом на веранде, открыв рот, спала женщина. В руке она держала маленький нож, а на столике стояла миска с очищенным картофелем. Видимо, она заснула за работой.

Маленькая дворняжка, привязанная к конуре, громко залаяла, срываясь на высокое сопрано. Но даже ее пронзительный лай не разбудил хозяев. А пить хотелось все больше и больше, но нарушать послеобеденную сиесту бесцеремонным стуком совсем не хотелось. Минута раздумий, и жажда победила стеснение. Хави громко постучал по дверце машины.