Двигаясь все также, совершенно бесшумно, охотник с каждым шагом, все ближе и ближе подбирался к окрестностям, где обитала Орлеанская ведьма. Вакхо специально, продуманно, вчера, пораньше лег спать в лесу, чтобы иметь возможность днем подобраться к логову ведьмы. Ведьма, конечно же, и днем имеет огромную силу, но ночью ее могущество удваивается. Кроме того, ночью у нее появляются помощники, нечистые силы и разная нежить.

Передвигаясь небольшими перебежками, Вакхо старался держаться ближе к деревьям, хотя они и были серо-черного цвета, и не внушали охотнику ни какого доверия, выбирать не приходилось. Открытые места между деревьями или прогалины, возможно, таили в себе множество опасностей. Осматриваясь по сторонам, охотник привык всегда быть на чеку, Вакхо заметил, сначала едва различимую тропинку, которая, чуть дальше, становилась все отчетливей. На секунду заколебавшись, задумавшись, он все же решил проверить и посмотреть, чья это тропа и куда она ведет. Немного пригнувшись, сгруппировавшись, как хищный зверь, Вакхо пошел, следуя тропинке, но не по ней, а рядом и параллельно ей. Пропетляв по темному лесу, примерно шагов через четыреста, тропинка разом оборвалась и вышла на большую и ярко-высветленную поляну. Охотник остановился шагах в двадцати от края поляны, прислонился к дереву и стал внимательно всматриваться вперед. Он видел, впереди перед ним раскинулась большая поляна, на которой росла невысокая, сочная, зеленая трава, среди которой как огоньки, белели какие-то цветы, возможно ромашки. Самое интересное зрелище находилось в центре поляны, посредине которой, не двигаясь, на корточках сидел старый дед в стеганной ватной куртке и меховой шапке-ушанке, рядом с которым, не двигаясь, присела упершись одной коленкой в землю, маленькая светловолосая девочка, лет восьми или десяти, и около нее, в лужице, лежал маленький белый козленок. Вакхо замер, десятки мыслей проносились у него в голове. ”Откуда здесь, в темном, даже черном лесу взялась эта светлая поляна?”, “Что здесь, в этом ведьмином лесу, на поляне делают старик и девочка с козленком?”, “И почему они замерли и не двигаются?” “Заколдованные?”, “Нужно все проверить”. Вакхо очень аккуратно, медленно, поднял с земли, рядом с собой, не большой камень и резко бросил его, в лево от себя, шагов на тридцать, на самый край поляны. И тут началось представление, как в райке, на балаганной площади в городе. Свет над поляной вдруг резко усилился, трава заколыхалась, как от ветра, старик, не поворачиваясь и, в общем-то совершенно не двигаясь, лишь одной рукой, вправо-влево замахал, при этом, скрипучим голосом завопил: “На помощь”. Девочка, так же, оставаясь в своей не естественной позе, только поднимала и опускала голову вверх, вниз. При этом, поднимая голову вверх, девочка кричала: “Помогите”. И так, с завидной регулярностью, голова вверх, “Помогите”, голова вверх, “Помогите”. Козленок просто лежал и мотал головой, влево-вправо, не издавая не единого звука. Первый порыв Вакхо, был, броситься на помощь, спасать и помогать. Но он выдержал, не шелохнулся, что-то внутри Вакхо, на самом высоком, инстинктивном уровне, подсказывало, просто кричало, вопило, не шевелись, не иди туда. Прошло немного времени. Вакхо стоял и не шевелился. Все это действие на поляне, становилось все наигранней и наигранней. “Игрища, какие-то” подумал Вакхо. Через некоторое, короткое время, на поляне все замерло и остановилось. Свет утих. Вакхо не торопясь, тихонько, достал из нагрудного кармана камень-кристалл Зортака и негромко произнес: “Зортак. Чистые воды.”. Кристалл засветился и потеплел. Воздух над поляной задрожал, заколыхался, завибрировал и бесшумно лопнул, словно мыльный пузырь. И все разом изменилось. Над поляной потемнело, как в черном лесу, на месте поляны оказалось вонючее болото, испускающее пузыри с болотным газом. На месте деда, девочки и козленка торчали три пня, покрытых липкой болотной слизью. Кристалл нагрелся в руке охотника, воздух над болотом опять сгустился и перед взором Вакхо, опять предстала, та же чудная полянка. “Все ясно, это морок, наваждение. Это ловушка. Сильная ведьма, такие огромные куски леса прячет, выводит из поля зрения. Есть и хорошая новость, она, эта ведьма, где-то не далеко. Надо бы быть на чеку и убираться от сюда, чтобы не разрушить морок, и не спугнуть ведьму.” Вакхо передернуло, от одной мысли, о том, что он мог угодить в это жуткое, вонючее болото и вот так, бесславно, по-глупому, погибнуть здесь. ”Нужно идти дальше, нельзя терять времени.”, подумал Вакхо и соблюдая осторожность двинулся назад, к началу тропинки. Чутье охотника, подсказывало ему, что логово ведьмы не здесь, чуть дальше, у одинокой, голой скалы. А тропинка эта, просто ловушка и возможность увести нежданных гостей или просто заблудившихся путников, в совершенно другую сторону от пристанища ведьмы и погубить их. Пройдя около тысячи шагов, в выбранном направлении, охотник заметил, как вокруг стало немного жарковато и сухо. “Не плохо бы горло промочить и умыться, жарища какая.” Только успел подумать охотник о воде, как впереди, в этом темном, глухом и безмолвном лесу, он услышал звук журчания струящейся воды, и пройдя несколько десятков шагов увидел небольшой ручеек, безмятежно струящийся и бегущий, между корнями сухих деревьев. “Ну, совсем обнаглела. Расслабилась и обнаглела, от переполнявшей ее нечистой силы, могущества этой силы, и вследствие этого, безнаказанности ее злых деяний. Такая простая уловка, ну просто совсем для деревенских дурачков.” Подумал Вакхо, одновременно поднял с земли, длинную и острую палку, и что есть мочи, воткнул ее в середину ручья. Раздалось шипение, вода расступилась и исчезла, и вместо нее в русле, яко бы ручейка, зашевелился и зашипел, огромный клубок отвратительных ядовитых змей. Палка, которую охотник вонзил в воду ручья, попала в одну из них, пронзила ее насквозь и пригвоздила к земле. Змея судорожно извивалась, ее хвост и голова скручивались в неимоверные кольца, пытаясь соскочить с пронзившей ее палки. Кровь змеи хлестала огромными струями, во все стороны и заливало остальных змей в змеином гнезде. От этой крови, все змеи совсем обезумили, ползя на ее запах, они натыкались на раненую извивающуюся змею и кусали и жалили ее тело. Вакхо сделалось противно от этой жуткой картины и он, не стал дожидаться акта змеиного каннибализма, пошел дальше, вперед. “Ведьма видимо, сильно верит в свое могущество, если расставила такие простецкие ловушки. Ну, это хорошо, вот я и буду ловить ее на эту удочку. Ее гордость, гордыня, монахи всегда называли этот грех “демонская твердыня” должна сыграть с ней злую шутку.” Вакхо шел дальше и уже, выйдя на пригорок, на небольшую возвышенность увидел впереди огромный, черный вход, полу заваленный сухими деревьями и кореньями, в пещеру, под голой скалой. Вакхо, не захотел терять больше времени, солнце стояло в зените, и у него появился план, он вышел из темного леса остановился на середине поляны, перед входом в пещеру и тоненьким детским голоском, стараясь, чтобы его голос, как можно больше был похожим на голос ребенка, закричал:

– Помогите, помогите, я заблудился, помогите.

И опять все вокруг, как по мановению волшебной палочки, все изменилось. Воздух сгустился, слегка побелел, и из середины всего этого морока, вместо черного и жуткого входа в пещеру, показался дивный домик, с узорчатыми ставнями, большим красивым крыльцом и цветами, растущими вокруг него. Двери в дом распахнулись и на порог выскочили две молодые женщины, рыжеволосая и вторая, с темными, почти черными волосами, приятно одетые, в расписных сарафанах и белых рубашках, с ажурными рюшками по краям. План охотника частично сработал, он хотел хитростью, застать ведьму врасплох и практически застал, но у нее оказались две молодые помощницы, две ведьмачки, которые сейчас, вместо Орлеанской ведьмы, выскочили из пещеры, на зов имитирующий голос ребенка. “Хитрая нечисть, взяла себе в воспитанницы, двух молодых женщин. И помощь есть, и в жертву, в случае чего, вместо себя, можно отдать. Ну, это нормально.” Подумал, про себя Вакхо.

Ведьмачки, выбежав из пещеры на солнечный свет, слегка ослепли от яркого света в глаза, охотника не заметили, и принялись вдвоем, по сторонам, звать ребенка к себе:

– Мы здесь, иди к нам, ребенок ты где, иди к нам.

Вакхо, быстро сообразив, в чем дело, мгновенно воспользовался ситуацией, присел на одно колено, вскинул заряженный арбалет, упер приклад в плечо, и дальше все пошло и поехало как обычно, инстинктивно, каждая мышца, каждый нерв, выполнял свою работу молниеносно, по привычке, выработанной годами, годами битв и схваток с врагами. Первая стрела, в считанное мгновение пригвоздила, черноволосую ведьмачку, к косяку дверной рамы. Жестко, мощно, прямо через сердце к деревянной балке. Ведьмачка, даже пискнуть не успела, так и повисла на стреле. Вторая, рыжеволосая, ни чего не поняв, стояла, открывши рот, и таращилась, непонятными и испуганными глазами, по сторонам. Охотник, все также, инстинктивно, вскочил на ноги и быстро кинулся бежать на ведьмачку. В прыжке, он сбил, неопытную прислужницу темных сил на землю, завязалась не большая потасовка. Ведьмачка, в истерике, размахивала руками и ногами по сторонам, пытаясь наугад, отбиваться от непонятно, кого или чего, она, так и не поняла, что с ней произошло. Вакхо, ловкими движениями, закрутил ей руки сзади, за спиной, связал их надел специальные, железные обручи на пальцы рук, связал ноги веревкой и вставил, заранее приготовленный кляп в рот, чтобы, не то, что бы, что ни будь сказать, а и языком пошевелить не могла. Все эти действия, охотник проделал быстро и профессионально, сказывался опыт, накопленный в схватках с врагом. Рыжеволосая ведьмачка, с широко раскрытыми, одновременно от злобы и удивления, зеленого цвета глазами, лежала на спине, только иногда дергаясь, дрыгая ногами и неистово мычала, пытаясь, что-то произнести через кляп во рту. Но все зря. Вакхо, поднялся с земли, посмотрел на молодую ведьмачку и сказал:

– Ты подожди тут меня, ни куда, не уходи.

Оглушив рыжеволосую, прикладом арбалета, по голове, он обернулся. И совершенно вовремя. На порог, не существующего дивного домика, морок все еще держался в воздухе, вышла сама хозяйка ведьминого логова. Высокая, стройная, в полностью глухом, закрытом черном платье и черных кожаных сапогах на каблуке. “Совершенно холодная красота, холодная красота, холодная, вот ключевое слово, ледяная.”. Подумал Вакхо и не ошибся. Какой-то ледяной, могильный холод, исходил от Орлеанской девы. От ее мертвенно бледной, даже совсем белой кожи, от ее черно-смоляных волос с белой-белой сединой у корней, от ее слов, произнесенных, каким-то неестественным, грозно-мужским, раскатистым, скрипучим, загробным, могильным голосом:

– Мы знали, что ты появишься, но не думали, что так скоро. Эй вы, молодые лентяйки, разорвите его на части, да по быстрее и по страшнее.

– Это ты, про них, что ли? – Ответил Вакхо, указывая на ведьмачек, сначала на одну, валявшуюся, без сознания в грязи. Затем на другую, пришпиленную, знатным болтом, к деревянному косяку двери.

– А-а-а-а. – Заорала диким криком Орлеанская ведьма. – Я тебя изничтожу, сотру в порошок, сожгу заживо.

Нечеловеческим голосом, орала ведьма. При этом, кожа ее рук и лица, стала темно-коричневого цвета, везде, по всей ее коже, выступили вены черного цвета, губы тоже почернели и в глазах засверкал красный огонь. Взмахнув, лишь только кистями рук и пробормотав короткое заклятие на непонятном, бесовском языке, ведьма метнула в охотника, прозрачно-синий, появившийся из ее рук, воздушный шар. Вакхо, лишь только успел собраться, как ведьмин шар, словно двадцатипудовый камень, врезался ему в грудь, отбросив его, на пять шагов назад, на огромный ствол засохшего дерева. Не успел Вакхо отойти от первого удара ведьмы, даже тряхнуть головой, как второй мощный удар, второй мощный двадцатипудовый, воздушный камень, врезался в него, поднял вверх, на высоту, и с силой бросил о землю. Охотник застонал от боли. Ведьма, во все горло, засмеялась раскатистым смехом:

– Я выпью всю твою кровь, до конца. – закричала она и бросилась, сверху, на охотника. Все… .

Нет, не все. Вакхо ждал этого момента, с самого начала ждал. Ему, точнее его клинкам, просто необходимо было близкое расстояние к ведьме, чтобы ее уничтожить. Он точно зал, что нечистая сила, демоны, бесы или кто там еще, не убивают человека своей магией, если они в азарте, в горячке. В такие моменты, у них у всех, проявляется истинный инстинкт, можно сказать, демонская, звериная привычка, точнее демонская сущность. Все рвать, грызть, убивать, своей пастью, своими зубами и клыками. Вакхо ждал этого момента, момента близкой схватки, чтобы использовать свое смертельное, для них, оружие, свои магические клинки.

Охотник, собрал остатки своих всех сил, лежа на спине, он упер клинок, рукояткой в землю, а лезвием вверх и закричал:

– Давай неистовая, я здесь.

Все произошло, в мгновенье ока. Ведьма бросилась в горячке на охотника, и напоролась на его клинок. Изогнулась, схватилась за рукоятку клинка обеими руками. В ее широко открытых глазах, уже без адского огня, застыл смертельный ужас. Она отстранилась, встала и начала безмолвно хватать воздух ртом. Вакхо не отступал, он встал, вторым клинком, безжалостно и механически, отсек ведьме голову и произнес:

– Именем Господа Бога нашего, приказываю, имя, назови свое имя.

– Ламия .– Также, неестественным голосом, произнесли уста у отсеченной головы.

– Именем Отца и Сына и Святого Духа, Ламия, прислужница Молоха, и нечистой силы, изыди вон. – Сказал Вакхо и вонзил, свой клинок, в сердце мертвой ведьмы. Из раны, по лезвию клинка полилась черная, как смола, кровь. Раздался пронзительный визг, Вакхо закрыл уши от нестерпимой боли. Из безжизненного тела ведьмы вверх, в воздух, поднялся бесформенный, прозрачный сгусток, похожий на пар и исчез, растворился в воздухе. Вакхо упал на колени, затем лицом в песок и засмеялся. Это был истерический смех, смех полной усталости, смех победы. Пролежав пару мгновений на земле, Вакхо, повинуясь привычке и инстинкту самосохранения, встал и быстро, но все же с опаской, побежал в пещеру, в логово ведьмы. В темном и зловонном подземелье ведьмы, стоял полумрак и сырость. Кое-где, на стенах огромной пещеры висели факелы и виднелись зажженные свечи. Вакхо, с великим отвращением и осторожностью начал осматривать уголки пещеры в поисках детей. Убедившись, что главная пещера пуста, страшные звуки и выкрики раздавались только в трех, из семи, совершенно темных и неосветленных, ответвлений-проходов от основной пещеры, охотник с осторожностью начал звать детей: