– Здравствуй, Пал Сергеич, - поприветствовал Чек сидящего за столом хозяина кабинета.

– Кого я вижу?
– усмехнулся тот.
– А мы уж решили, что вы с сестрой сгинули, но я смотрю, ты цветешь и пахнешь. Как сестра?

– Нормально, - не вдаваясь в подробности и усаживаясь напротив, ответил Чек.

– Ну и хорошо. Чем обязан?

– Патроны нужны, 12,7, бронебойно-зажигательные.

– И все?
– удивленно спросил Борода. Еда? Вода? Медикаменты?

– Все это я могу найти в другом месте, а вот патроны только у вас.

– Понимаю. Гибель Солдата и конфликт с Жилой сильно тебе усложнили жизнь.

Комендант всегда держал руку на пульсе и знал много интересного про банду Жилы, который гордо именовал себя купцом, а по сути являлся первостатейной скотиной с кучей пороков, но очень нужной скотиной.

– Верно, поэтому и пришел к вам.

– Что на обмен?

– Консервы, кило риса и немного оружия с штатным БК. К пистолету-пулемету четыре магазина, к Ярыгину два.

– Богато, - оценил комендант.
– Что за консервы?

– Заводские, вполне себе живые, четыре банки свиной тушенки, четыре говяжьей и две рыбы. Есть еще банка персиков.

– Вы нашли хорошую нычку, - в лоб спросил комендант.
– Снаряга у тебя новая, понтовая, сам ты чистый, оружие, словно только что со склада РАВ.

– Было такое, только вот заначка меньше, чем хотелось, почти ничего не осталось, и патроны к снайперке у меня дно показали, а мне они нужны. Вот и трачу последнее. Больше-то нечего.

– Ну, нет, так нет, - согласился Борода, нисколько не веря в слова парня.
– Готов тебе предложить тридцать патронов.

– Пятьдесят. Только стволы на двадцать пять тянут.

– Тридцать пять, - сбивая цену, отозвался комендант.

Дальше пошел ожесточенный торг, через двадцать минут сошлись на сорока одном. Это было меньше, чем Чек хотел получить, но Пал Сергеич безбожно уронил цены.

Ярослав выложил на стол проданное, получив взамен формуляр, который следовало отдать зав складом, самому настоящему прапорщику, один из немногих уцелевших вояк части ПВО.

– С тобой приятно иметь дело, - довольно заявил Борода, убирая приобретенное в стол.
– Сестре привет.

Чек кивнул и вышел. Тусклое освещение убежища после яркого света бункера Клима раздражало, Ярик слепо моргнул и тут же поймал на себе неприязненный взгляд тощего невысокого мужика со слегка раскосыми глазами. «А вот это совсем некстати», - подумал парень, Кореец был человеком Жилы.

Спустившись на нижний уровень, Чек потянул на себя хорошо знакомую тяжелую металлическую дверь.

– Здорово, Седой, - поприветствовал он прапора, чем-то напоминающего главного прапорщика всея Руси Шматко.

– И тебе привет, - отозвался тот.
– С чем пожаловал?

Ярик протянул ему формуляр с печатью и подписью коменданта. Тот минуту придирчиво изучал бумагу, после чего, тяжело вздохнув, ушел куда-то вглубь стеллажей, ворча себе под нос что-то о командирах самодурах. Вернулся он минут через пять, выложив на стол сорок один патрон с черно-красной маркировкой. Чек неторопливо откатал патроны, два забраковал. Седой, опять тяжело вздохнув, смахнул их со стола и извлек из небольшой сумки еще пару.

Чек быстро проверил их и остался доволен. Достав из рюкзака кусок оберточной бумаги, он упаковал их партиями по десять штук и запихнул на самое дно.

– Вот еще что, у тебя есть сумка - мечта оккупанта? Здоровые такие пластиковые баулы?

Седой кивнул.

– Два патрона к пистолету.

– Годится, - обрадовался Ярик, прикидывая, что в такой влезут останки робота.

Прапорщик снова ушел и вернулся со сложенной объемной сумкой, которая заняла почти половину рюкзака. Получив плату, которая тут же исчезла в кармане, он без особого интереса спросил:

– Что ты сунул нашему барыжестому коменданту, что он тебе такие дефицитные патроны отдал?

– Жратву, - не видя смысла скрывать, ответил Ярик.
– Бывай!

Прапор кивнул и уселся обратно на свой стул.

Странно, но Седой, настоящего имени которого Чек даже не знал, был первым, кто не спросил его, где он надыбал такую снарягу.

Поднявшись на первый уровень, парень внимательно огляделся. После того, как его срисовал Кореец, он был на сто процентов уверен, что без внимания Жилы не останется. Для жирного торгаша преступление - забыть обиду, и когда мимо него проплывает имущество, ему не принадлежащее. Но пока что явных наблюдателей видно не было, поэтому Ярослав направился к столовой, она же бар, она же место посиделок местных, у кого за душой что-то водилось. Там всегда можно было выпить, поесть и узнать последние новости. Звалось оно «Удача», в честь старого придорожного кафе, которым раньше владел хозяин подземного общепита.