За окном уже поднималось солнце, и ярко-розовый оттенок его рассветных лучей, мягко касаясь волос Артура, давал еще более комичный вид брату. Настолько забавным, что Амина не выдержала и засмеялась.

– Чего ржешь? – не понял ее веселого настроения парень. – Спи давай, а то соседей разбудишь!

– Уже разбудила, - еле-еле ворочая языком, подал голос Сергей, переворачиваясь к ним лицом с нижней полки напротив. – Что за веселье тут?

Он явно через силу присел в трусах на край кровати, отодвинув край одеяла, и посмотрел на часы лежащие радом на столе.

– Да твою мать, - не сдержавшись, сказал он. – Время еще спать и спать, а вы тут ржете! – и он недовольным взглядом посмотрел на девушку. – Ладно, теперь заткнитесь, а то мою разбудите.

– Это кого еще тут? – подала голос Ольга. – Не меня ли часом? А?

– Кого же еще! – пробурчал Сергей, обхватив голову руками. – Здесь кроме тебя меня никто не интересует.

– Очень рада это слышать, - даже в такое пробуждение в ее голосе звучали нотки радости и оптимизма. – А теперь давай еще немного поспим? Или ты хочешь, чтобы я спустилась и потеснила тебя на такой очень маленькой и узкой кровати?

– Было бы неплохо! – лицо молодого супруга сразу же преобразилось. – Иди ко мне, детка!

В следующую минуту Ольга неловкими движениями попыталась слезть, но ее вовремя подхватил за талию Сергей. Вместе они кое-как потеснились на одном спальном месте.

– А теперь всем спать! – приказным тоном сказал он и, немного тише, добавил, - хотя бы еще час – полтора.

Одна, две, три минуты все было тихо и вроде бы все уснули. Со стороны новобрачных даже послышался храп. Но на пятнадцатой Амине стало скучно просто так лежать, и она полезла за разговором к брату, заалев ногами на кровать и подтянувшись вверх. Стоя на краю полки, она приблизилась к его лицу и начала его тормошить.

– Эй, проснись же, - шепотом начала она.
– Неужели ты уже заснул?

– Чего тебе еще? – вновь недовольным тоном ответил брат.

– Я хочу поговорить.

– Нашла, блин, время для разговоров! Это не может потерпеть?

Это был чисто риторический вопрос, но Артур знал, что если в голову сестры забрела какая-нибудь мысль непременно, то она должна быть озвучена здесь и сейчас. Поэтому было бесполезно отсрочивать свою участь, потому что через три минуты она полезет с этим вопросом к нему снова. К тому же выражение лица сестры это намерение выражало полностью и без лишних «но».

– Ладно, давай выкладывай.

– Тогда я к тебе, - и Амина начала залазить на верхнюю полку.

– Что с ума сошла?
– он даже не пытался скрыть свое возмущение такой выходкой своей родной сестры, но чтобы опять не разбудить соседей предложил. – Если хочешь поговорить, давай выйдем в тамбур. Окей?

– Давай, - произнесла она недовольно.

Девушка явно не хотела слазить, так как с трудом только что залезла, но, поразмыслив немного, поняла, что это оптимальный для них вариант. Во-первых, их не будут подслушивать новоприобретенные соседи, если они не спят. Во-вторых, в коридоре в связи с небольшой высадкой пассажиров все-таки можно было поговорить в более-менее тихой обстановке.

Перед тем как выйти из купе они накинули на себя кое-какую одежду.

– Ну и о чем ты хотела поговорить? – не замедлил спросить брат, как только они нашли спокойное место у окна.

То там, то там из купе выходили люди с большими сумками и стояли у выходов в ожидании приезда поезда на перрон вокзала или просто находились у открытых окон и курили. Хоть курение в вагонах было и запрещено, запрет этот частенько нарушался, как и пассажирами, так и проводниками и это стало настолько обыденным фактом, что только немногие обращали на это внимание.

– Так и о чем? – переспросил парень.

– Как ты думаешь, они нас хорошо встретят? – робко спросила девушка.

Не надо было долго думать, что она имела в виду под словом «они». «Они» - это их родственники, которые так не любили их мать и порядка их самих. И не любили за многое: за то, что мать была другой национальности, чем их отец, за то, что родилась в другом городе, за то что считали ее мошенницей вышедшей по расчету, за то… да многое за что. Такое ощущение иногда бывало, что они ненавидели только за то, что она есть и каждый раз придумывали новую причину для ненависти. Такой же почти участи иногда подвергались и ее дети.

– Я не знаю, - честно ей ответил брат, - но надеюсь на лучшее.

– Я тоже.

Они вместе смотрели на то, как за окном пролетают мимо деревья и поля. По всему было видно, что их обоих мучил этот один единственных вопрос на двоих, на который каждый из них не знал даже приблизительного ответа. «А что если ненависть на их мать – в полную силу распространится и на ее их самих? Что с ними будет?»

– А что будет, если все же они станут также ненавидеть нас? – Амина мысленно произнесла этот мучавший вопрос.