Как выяснилась, вполне. Едва я приблизился, как стеклянный взгляд сделался осмысленным, девушка выкрикнула совершенно не красящий ее мат и прыгнула на меня. Совсем не с теми намерениями, что проявляют в определенных фильмах барышни, в спальне которых внезапно оказывается мужчина.

Пропущенный удар в челюсть, выполненный маленьким, но очень твердым и тяжелым кулаком, я потом себе простил. И объяснил совершенно нештатной ситуацией. Да, у меня была отличная, нечеловеческая реакция, но она сбойнула. Человеческий фактор в чистом виде — не было у меня привычки к таким ситуациям! Охотник, может, и знал, как реагировать, когда на него с агрессией кидаются полуголые женщины, а я — нет.

За что и поплатился. Несмотря на скромные габариты девушки и то, что ее кулачок больше подходил для бессильного стучания по груди мужчины, чем для нанесения таких вот ударов, силищей она обладала, как и все суперы. Меня вынесло из спальни и впечатало спиной в стеллаж с книгами, который мирно стоял в зале. Мир на долю секунды моргнул.

К счастью, ошеломление мое длилось недолго. Из головы быстро сбежали почти все человеческие мысли и чувства, и за рычаги управления уселся хладнокровный убийца. Он отклонился от второго удара хозяйки дома, поднырнул под третий и торпедой бросился вперед, заваливая ее на кровать. Правая рука взлетела в намерении пробить девушке грудь, но я опередил его, выдохнув ей в лицо Крик. И, игнорируя недовольство Охотника, требовавшего закончить дело, взвалил ее на плечо и выбежал из дома.

Охранники еще не пришли в себя — внутренний таймер отсчитывал сороковую секунду их беспамятства. Еще пять я потратил на то, чтобы бросить Ланскую на заднее сиденье джипа, прыгнуть за руль и... тупо уставиться на отсутствие замка зажигания. В нем, как я предполагал, должны были находиться ключи.

Лях, ты олень! Новая дорогая машина! Никаких уже ключей — с кнопки заводится, если брелок поблизости. Но искать его времени не было, поэтому я просто вдавил ногой педаль тормоза, а пальцем ткнул на кнопку с надписью «Start», расположенную справа от руля. Мотор взревел — брелок в машине! — и я утопил педаль газа.

Продукт японского автопрома рванул с места так, что меня вжало в спинку сиденья. Чудом разминувшись с прыгнувшим на меня столбом электроопоры, я вырулил на Тенистую и погнал в сторону Театральной. Когда таймер в голове отсчитал семидесятую секунду с момента применения Крика, я уже сворачивал. И гнал в место, которое первым появилось у меня в голове. Отличное тихое убежище, подходящее для разговора с полуголой девушкой, похищенной из дома.

А я еще удивляюсь, чего меня весь город маньяком считает!

Пацанами мы часто там играли. Раскладывали на рельсах гвозди и монетки, ждали прохода состава и собирали расплющенные металлические лепешки, гордо демонстрируя их друг другу, как какие-нибудь магические артефакты. Позже, подростками, приезжали сюда на велосипедах, пробуя свои первые сигареты и пиво. А еще пару лет спустя тут уже «забивались стрелки», на которых из разбитых носов и губ литрами лилась кровь — чтобы подраться без свидетелей, места лучше было не сыскать.

Под автомобильным мостом над железнодорожными путями и днем-то было безлюдно, а уж ночью нам с Антониной точно никто не сможет помешать пообщаться.

От ее дома до моста езды было каких-то пять минут, но я не боялся, что нас обнаружат. Сканера у суперов нет, я уже имел возможность в этом убедиться, а без него поди нас найди! Куда больше я переживал за здоровье пленницы. Убивать ее в мои планы не входило, но за время дороги пришлось еще пару раз успокоить ее Криком. Как бы я ей мозги не спек!

Но оказалось, что беспокоился я напрасно. Когда угнанный джип въехал под мост, Антонина снова пришла в сознание, однако в этот раз кидаться на меня не спешила — понимала, чем кончится. Села в середине дивана и молча смотрела на меня через зеркало заднего вида.

Выдержка девушки, равно как и ее боевая подготовка, восхищали. Ни одного вопроса, никаких попыток разжалобить похитителя слезами — вообще ничего. Злые сухие глаза, плотно сжатые губы и полное безразличие к своей одежде. Точнее, почти полному отсутствию оной.

Заглушив мотор, я вышел из машины и бросил пленнице:

— Выходи. Говорить будем.

Способность глушить суперов Криком жрала резервы организма куда быстрее бега или регенерации. И еще после ее применения немного болела голова. Не так, как при телекинезе, но, кажется, зона мозга, поврежденная пулей, как-то в этом участвовала. Каждый следующий Крик делал эту боль сильнее, и на последнем я чудом не отключился прямо за рулем.

В общем, за все надо платить. На ногах я пока еще стоял и даже был способен драться, если нужно, но вряд ли долго. К счастью, пленница ничего о моем состоянии не знала и провоцировать на новое применение глушилки не решалась.

Убивать я ее не собирался. Хотя и хотел, в смысле, Охотник во мне. Я же, пусть и не был гением, понимал, что убийство члена правящей Благовещенском семьи не улучшит моих с ней отношений. Мутанты бросят все дела, забьют на конспирацию и начнут поднимать в городе каждый поросший мхом камень, чтобы выковырять меня оттуда. А вот переговоры — на моих, разумеется, условиях — могут сыграть в плюс. По крайней мере, я очень на это надеялся.