– Думаю, что их следует допросить, прежде чем отвести в Этагон, – предложил Палантион.

– Пусть их допросят в Этагоне. Мне не хочется этим заниматься. Но, учти, будет лучше, если Циркониус вообще не увидит эту инопланетянку со странным именем Светлана. Эту уродливую безрогую женщину с длинными волосами вообще опасно показывать Циркониусу, – сказал толстяк, придирчиво осмотрев при этом Светлану. – Ведь всем известно, что прим Этагона увлекается женщинами с различными изъянами. Он проводит время не только с увечными райсгринками, но и с пряморогими пленницами – одноглазыми и хромыми райсминками. И все они жуть до чего страшны! У многих даже носов нормальных нет. У одной его пассии нос настолько уродлив, что похож на нос этой пленницы. Эта инопланетянка может позабавить Циркониуса.

Услышав эти слова, Антон сдвинул брови и сжал кулаки.

– Вы только посмотрите, как напрягся этот пришелец! – усмехнулся Поляриус. – Я бы на твоём месте, Палантион, надел на землян наручники.

– Это лишнее. Пленники и так никуда не денутся, – уверил своего начальника Палантион и сказал:

– А вот избежать встречи с Циркониусом нашим пленникам вряд ли удастся. Он наверняка захочет, чтобы они предстали перед ним. Правда, Циркониусу не поздоровится, если он вздумает увлечься этой огромной безрогой инопланетянкой. Рано или поздно сиятельнейшему примаду Райсгринда Аполлониусу станет известно, что достойнейший Циркониус не брезгует даже земными безрогими женщинами, и тогда место прима Этагона быстро освободится. Аполлониус и так недоволен любовными увлечениями Циркониуса.

– Ты прав. Всегда найдутся доброхоты, желающие помешать счастью благороднейшего Циркониуса! Хотя, лично я не представляю себе, как можно быть счастливым с уродливыми любовницами, – сказал Поляриус.

– Ну, что, пойдём дальше? – обратился Палантион к пленникам.

– Вы отведёте нас в вашу столицу? – спросил Антон

– Нет. Этагон – не столица. Это относительно небольшой город-крепость. Должен вас огорчить – в Этагон придётся топать своими ногами. К сожалению, даже нам, пограничникам не выделяют транспорт – ни дельталёты, ни машины. Сейчас в Райсгринде кризис. Экономим на всём. Даже дорогу к заставе хорошую никак не проложат, – грустно сказал Палантион, которому самому не хотелось тащиться до крепости пешком.

– Верно, С транспортом беда. А тут ещё несколько дельталётов не вернулись с боевого дежурства, – вспомнил толстяк.

– Наверняка, эти земляне, – кивнул на пленников Палантион, – причастны к исчезновению наших дельталётов и гибели пилотов.

– Если это так и есть, то пощады им ждать не стоит, – сказал Поляриус.

Отряд райсгринов под командованием Палантиона направился по разбитой грунтовой дороге, петлявшей по полю. Пленники шли в окружении райсгринов, которые держали в руках лазерные винтовки.

– Палантион, можно задать вопрос? – спросил Антон.

– Задавай. Только не умничай! – согласился коренастый райсгрин.

– Скажи, почему ты ругаешь наш язык, которым пользуются также райсмины и незнатные райсгрины, а, при этом сам разговаривал со своим начальником на нашем языке?

– Я же тебе сказал – не умничай! – недовольно произнёс Палантион и, немного помолчав, негромко, так, чтобы его не слышали остальные, всё же, объяснил:

– Язык кирмеф удобен и прост. На нём раньше говорили все обитатели Райстронга, а ругать этот язык мы обязаны. Иначе на меня донесут мои же подчинённые. Ведь зачастую даже самые знатные райсгрины пользуются не латвордом, а кирмефом. Визион включишь, так дикторы сообщают новости на кирмефе, а ниже идут субтитры на латворде. Большинство газет и журналов также выходят на кирмефе, иначе их перестанут читать. А вот в официальных бумагах и на заседаниях правительства Райсгринда используется латворд. Руководители мучаются, выступая перед людьми и общаясь между собой на латворде, который порой сами плохо знают.

– Так, возможно, у вас, райсгринов, не так уж много поводов ненавидеть ваших северных соседей? – предположил Антон.

– Общий язык ещё не повод для примирения двух рас. Хотя, большинству райсгринов уже порядком надоело вечное противостояние с северянами.

– А лично тебе?

– Мне хочется прожить ещё несколько счастливых десятков лет. Вероятность этого тем меньше, чем дольше мы воюем с райсминами. Но ведь кто-то разделил полушария Райстронга так, что даже небо над нашими головами разных цветов.

– Палантион, у тебя есть семья?

– Слово «семья» мне незнакомо.

– Семья – это когда мужчина и женщина добровольно вступают в союз, вместе живут, заводят и воспитывают своих детей.

– У нас нет семей, как у вас, землян. У нас всё иначе. Во время некоторых праздников мужчинам предоставляют адрес ровесницы, и он посещает её в тот же день. Мне и остальным пограничникам, например, дают адрес ровесницы в Этагоне. Наши женщины воспитывают детей от разных партнёров. А мы посещаем по праздникам разных женщин.

– Печально, – вздохнул Антон.

– Почему? – удивился Палантион.

– Ведь женщина может тебе не понравиться.

– Для этого существуют высушенные лепестки цветов элегонии. После того, как их заваришь кипятком и выпьешь настой, или просто понюхаешь, то даже столь жуткого вида женщина, как Светлана, покажется красавицей.

– Кстати, вы, райсгрины, тоже не красавцы, а уродцы. Такими, как вы, у нас пугают детей и мнительных людей. Вас изображают отрицательными персонажами в наших сказках, – обиженно сказала Светлана, услышавшая мнение Палантиона о своей внешности.