Ну да ладно, волновало другое – где спать?

Я осторожно пересекла прихожую и заглянула в гостиную. Беркутов уже успел раздеться и лежал в кровати, закинув сильные руки за голову. В комнате горел напольный светильник, и парня было хорошо видно.

Я вздохнула и тут услышала тихий голос боксера:

– Заходи, Фея. Не на кухне же тебе ночевать.

Притворив за собой дверь, осмотрелась. Своего вида в пижаме не стеснялась – Халк меня в ней уже видел. Да и не соблазнять я его пришла, иначе бы надела, хм-м, кое-что другое – легкое и прозрачное. Но когда ты для кого-то бомба, не стоит и переживать. Ведь так?

– Слушай, а может, я на пол лягу? Или кресла сдвинем? – решилась предложить.

– Какой пол, Фея? На улице минус двадцать, к тому же у меня всего одно одеяло. А кресла глубокие, будешь спать, как на холме.

Я продолжала стоять, оценивая спальное место Халка. Кровать, конечно, была шикарной, как и все в этой квартире.

– Фея, ну что за детский сад, - нетерпеливо упрекнул Беркутов.
– Тебе же не семнадцать лет, и мы давно не школьники. Ляжешь себе подальше, да и все. Ну не стану же я тебя кусать?

– Конечно, нет! – неуверенно фыркнула и напомнила – скорее себе, чем соседу (какая-то странная здесь обстановка): - Ты же меня терпеть не можешь!

Егор промолчал, а я подошла к кровати. Откинув одеяло, забралась в постель.

Хм, странно. Вроде бы кровать широкая, а когда легла, сосед оказался как-то уж слишком близко. Теплый и… В общем, когда женщина одинока, она мужчину по-особенному чувствует. Но лучше эту мысль не развивать!

Я заставила себя не вздрогнуть от холода и вытянулась. Егор тоже лежал прямо. Через минуту тишины выпростал из-под головы руку и выключил свет. Теперь мы лежали с ним в темноте.

– Беркутов? – первой нарушила я молчание.

– Что?

– Спасибо тебе, - решила, что пришло время поблагодарить.
– Если честно, я думала, что мне каюк. Знаешь, не очень-то приятно быть в семье не самой везучей. А Вовка, он… В общем… Похоже, я снова сглупила.

Егор помолчал.

– Да не за что, Фея. Но лично я так не думаю, хотя брата твоего понимаю.

– Правда?

– Да, - услышала в ответ.
– Ты слишком открытая, а так нельзя. Тебе нужен мужчина.

Я нахмурилась. Когда только спеться успели?

– И ты туда же? – изумилась.
– Я не понимаю, вы что, сговорились? – повернула к Халку голову.

Хоть и было темно, но уверена, он даже бровью не повел.

– Это жизнь, Наташ. Есть разные женщины. Ты – создана для семьи.

– Ну, знаешь ли!

– А что здесь обидного? – удивился парень.

Да не знаю я! Но почему-то вот стало обидно. Может, потому что, определив меня в бестолковые (после потери ключей), ни Вовка, ни Егор не задумались, что же главное в семье для женщины? Даже если она совсем не модельной внешности.

Я вновь отвернулась.

– Наташ?

– Что?

– Хотел еще раз извиниться, - услышала вслед за вздохом.
– Не знаю, что на меня сегодня нашло, но я был не прав, накричав на тебя, когда ты вернулась. Поверь, я не могу вспомнить случая, когда бы еще нёс подобную ерунду. Так что про осла ты все правильно сказала.

– Не извиняйся, Егор. Это же твои мысли. А я, и правда, бомба. А еще из-за меня ты не пошел на встречу с девушкой. Лежал бы сейчас с пользой для тела, а не тут со мной.

– Да какая ты бомба! – неожиданно возмутился боксер. Даже привстал на подушке. – Ты же меньше меня в три раза! Я позлить тебя хотел! И не с девушкой у меня была назначена встреча, а с деловыми людьми! Стал бы иначе я париться!

Глава 27

Я тоже села в кровати. Сощурила взгляд в темноте.

– Что, Халк, жалеешь меня, да? – догадалась. – Сочувствуешь?

– Нет, - подозрительно бодро возразил сосед.

– Еще и врешь! Так и хочется тебя стукнуть!

– А ты попробуй, - не испугался боксер. – Все равно ведь промажешь.

Я вновь легла. Спать не хотелось. Мысли почему-то настойчиво крутились вокруг Егора. А точнее – его поведения за столом.

Я, конечно, тоже перед его бывшей Алиной вчера не деликатничала и демонстративно ощупала парня на крепость, но только ради конспирации и не под столом, где не было чужих глаз. Так что же развязало соседу руки? И почему я сама покраснела, как школьница, когда Беркутов меня, хм, изучал?

Может потому, что Жорик никогда бы себе такого проявления внимания не позволил? Или потому, что мне это внимание… понравилось?