Старик: Я требую соблюдения прав читателей! Книга должна быть на языке, доступном для понимания.

Хозяин Луиджи: Разумеется, сеньор. Пользуясь случаем, довожу до сведения всех присутствующих, что сеньор Х. известный писатель и для меня честь принимать его в своем отеле. Давайте его поприветствуем. Браво!

Аплодисменты. Старик раскланивается из кресла.

Старик: Половина присутствующих, по меньшей мере, говорит по-русски. Начнем с русских книг.

Хозяин Луиджи: Сеньор, я русским не владею. Поможете мне распределить книги?

Старик: С превеликим удовольствием! Итак, начнем. Николай Гоголь «Петербургские повести».

Менеджер по рекламе: Можно мне?

Старик: Пожалуйста! Словарь юного филолога – кто там был особо одаренный из Израиля?

Редактор: Я.

Старик: Соблаговолите принять.

Редактор: Премного благодарствую.

Старик: Журнал «Театральный вестник». Вот вы, из Польши, вы по-русски должны читать?

Фермер: Я и разговариваю неплохо.

Старик: Надоест о контрабанде, напишете о шоу-бизнесе. Это актуально. А где «Лолита»? Я точно видел здесь «Лолиту». Значит, уже сперли. Похвально, конечно, что люди читают по своей инициативе…

Журналистка: Дайте нам что-нибудь.

Старик: А как же. Специально для вас – «Философы немецкого идеализма».

Журналистка: Но это на немецком! Мы не знаем немецкого.

Старик: Сколько лет вы уже под бандеровцами – двадцать или тридцать? Двадцать раз могли выучить.

Журналистка: Ну знаете ли. Степан Бандера, как истинный патриот, отказался сотрудничать с Гитлером.

Старик: Вы и свой украинский не можете выучить за тридцать лет. А учиться никогда не поздно. Берите философов, открывайте. Что там написано?

Журналистка: Кант.

Старик: Иммануил Кант. Категорический императив. Что непонятного? Идите, изучайте.

В холле появляются трое молодых французов.

Старик: Переходим к книгам на других языках. К нам присоединились трое молодых людей, прошу к стойке, к сожалению, в арсенале нет ничего на французском…

Хозяин Луиджи: Прошу прощения, сеньор. Это двое молодых людей и одна девушка.

Старик: Кто из вас девушка?

Француженка робко поднимает руку.

Старик: Понятно. Джульетта. Хм. Шведка хоть и страшная, но хотя бы на женщину похожа.

Женщина: Возмутительно. Не понимаю, почему у вас репутация галантного кавалера.

Старик: А как бы мы иначе узнали, что вы говорите по-русски? Держите биографии поп-музыкантов. По-английски, но вы разберетесь.

Стареющий плейбой: Мне, пожалуйста, «Великого Гэтсби».

Старик: Держу пари – это вы сперли «Лолиту».

Стареющий плейбой: Мне сегодня тоже положена одна книга!

Старик: Ладно, читатель. Держите своего Фицджеральда. Что вам предложить, сестра ордена капуцинок?

Прихожанка: У меня есть своя. Катехизис.

Старик: Собираетесь переписать и запустить третью волну реформации после Лютера и Кальвина?

Дж.Б. Фартинг: Да вы просто старый нахал. Оставьте монашку в покое. Я тоже все свое ношу с собой. Журнал New Yorker.

Старик: От вас я ничего хорошего и не ждал. Стивенсон «Доктор Джекил и мистер Хайд». Кто возьмет?

Актриса: Я!

Старик: Похвально. Одна книга, стихи Рембо, на языке… похоже, хорватском.

Солдат: Дайте мне. Я серб.

Старик: Так, альбом «Открывая Орсе»… Курбе «Сотворение мира», нет, нашим французам за такое браться рано. Девушка, из кино, снова вы! Возьмите альбом, что-нибудь придумаете. Так, молодежь, свое что-нибудь есть?

Французы переглядываются.

Старик: Какое кино смотрели в последний раз, ну? Вспоминаем!

Молодой человек: Мы недавно были в музее искусств и ремесел. У меня даже билет сохранился.

Старик: Молодцы! Пишите про музей. Остаются «Африканские народные сказки» и «Востоковедение». Ну-с, товарищ Безос, вам кого?

Толстый парень: Круто! Безосом меня никто еще не называл. Беру сказки.

Старик: «Востоковедение» наше. Через три дня каждый должен быть готов представить свою историю. Каждый будет представлять какую-нибудь страну. Можно свою, можно ту, где побывали. Читаем в порядке жеребьевки. Всё!

День 1-й. Сказка о мужском достоинстве

Рассказ Женщины о нескольких коротких встречах

Жил-был юноша. Он не утруждал себя чтением и не любил кино, поэтому к тридцати годам сохранил здоровье и прекрасное зрение. Ему не нужна была музыка, потому что музыка из любого человека может сделать невротика. Он работал, сколько положено, тратил деньги на то, что разрешено, и в свободное время смотрел спортивные передачи. Это был идеальный гражданин любого государства. Но все-таки ему для полного счастья чего-то не хватало.