— Сон не такая уж проблема в наш век. Я думаю, врач уже выписал ей подходящие таблетки.

— Ей нельзя глотать таблетки, — начала Сэнди и в ужасе осеклась: она чуть не выдала того, о чем следовало молчать — учитывая его презрение и цинизм. — Уходите, прошу вас, — продолжала Сэнди. — Вы нам совершенно не нужны. В тот миг, когда она собиралась захлопнуть дверь, его большая нога проникла в щель, а широкое плечо задержало дверь.

— Не так лихо, мисс… — негромко сказал он, однако в голосе его был металл. — Кое-чего я так и не понял.

— Все яснее ясного, — ответила Сэнди тоже негромко и тоже враждебно. — Я не позволю вам расстраивать Энн. Оставьте нас в покое.

Ей пришлось замолчать, потому что дверь из спальни отворилась и на пороге возникла молоденькая женщина — она стояла, покачиваясь от слабости. Ее хрупкость подчеркивал большой, вздувшийся живот, но эта беременная женщина казалась скорее девочкой сейчас — бледной и растерянной… даже ребенком, с длинными белокурыми вьющимися волосами, с испуганными голубыми глазами. Ничего не понимая, она смотрела на высокого незнакомца в дверях.

— Не может быть, — прошептала она. — Сэнди, кто это? Нет, нет…

Энн потеряла сознание, и оба они бросились к ней в едином порыве: Жак на долю секунды опередил Сэнди, он успел подхватить Энн прежде, чем та рухнула на пол. Жак опустил Энн на ковер и встал рядом на колени.

— Вот что вы наделали, — прошипела Сэнди, она тоже опустилась рядом. Они смотрели друг другу в глаза поверх неподвижного тела Энн. — Черт вас принес именно сегодня… Вас не было даже на похоронах. Зачем же нужно было являться теперь?

— Она беременна, — заговорил Жак с таким удивлением, что акцент его снова усилился. — Ребенок — от Эмиля?

— А вы как думаете? — Сэнди задыхалась от ярости, и он захлопал глазами. — Конечно, от Эмиля! Эх вы, все эти Шалье…

— Я не хотел сказать ничего плохого… Но я не знал. Никто в нашей семье этого не знал.

— Зачем вам было знать? Вы давно дали нам понять, что, уж раз ваш Эмиль женился без благословения, для вас он не существует. А теперь он ушел из жизни, буквально. — Лицо Сэнди побелело от гнева, но глаза полыхали огнем. — Я расскажу вам, как он жил, — продолжала Сэнди. — Бедный мальчик работал день и ночь: днем он писал диплом, а ночью работал шофером и спал всего несколько часов в сутки. Но вам было наплевать. Вашей семье на все наплевать. Что вы, миллионеры, знаете о тяжелой работе? Он попал в аварию, возвращаясь со своей смены в гараж. В полиции решили, что он заснул за рулем: иначе он не врезался бы в стену на своем грузовике.

— Я читал полицейский отчет, — грустно сказал Жак.

— Но вы не успели на похороны, — ехидно сказала Сэнди. — Да и зачем? Он был паршивой овцой… всего лишь вашим братом… который нарушил законы семейства Шалье. Его сбросили со счетов.

— Но я приехал, как только узнал обо всем, — огрызнулся Жак, сверкнув глазами. — Я уезжал с матерью, она была больна, и ей нужен был полный покой.

— Этот «полный покой» означал отсутствие телефонов? — съязвила Сэнди. — Полиция наверняка пыталась с вами связаться.

— Пыталась — и в конце концов связалась. Вы же видите, я здесь.

— Я вижу, что… — Сэнди замолчала, заметив, что Энн тихо застонала и веки ее дрогнули. — Перенесите ее в спальню, — сказала Сэнди. Нет, Сэнди не хотелось его о чем-то просить, и в то же время не держать же бедняжку здесь, в передней, на вытертом ковре. — Она больна с тех пор, как это случилось. Со дня гибели Эмиля. — Сэнди говорила тихо, с болью в голосе.

— Конечно, отнесу, — сказал Жак. — Разрешите… — Он просунул руку под спину Энн и поднял ее так, словно она была пушинкой. Сэнди провела его в спальню величиной с носовой платок, где Жак уложил молодую женщину на кровать.

Энн медленно подняла веки и, едва открыв красивые голубые глаза, ужаснулась сходству: Жак был вылитый Эмиль, только взрослее.

— Все хорошо, дорогая, все хорошо, — заговорила Сэнди, наклоняясь над Энн так, чтобы та не видела своего родственника. — У тебя был легкий обморок.

— Кто это?

— Это Жак, но ты не беспокойся. Он только хотел… Ничего не случится, я обещаю. — Поколебавшись, она продолжала ровным голосом:

— Он просто хочет узнать, не нужна ли нам помощь.

— Помощь? — В голосе Энн были слезы.

— Миссис Шалье. — Высокий красавец придвинулся к постели, вызвав неудовольствие старшей сестры. Когда он встретился глазами с Энн, его лицо стало удивительно нежным. — Я желаю вам только добра, ради Бога, поверьте. — Сэнди видела, что поразительное сходство Жака с Эмилем снова заставило ее сестру как-то сжаться. Жак торопливо продолжал:

— Мы ничего не знали об этом горе. Узнали всего лишь несколько часов назад. Мне очень хочется, чтобы вы это поняли. Моя мать была не совсем здорова, а известие — поверьте мне — стало для нее страшным ударом.