«Кто я?»

Она была волшебным существом, хранительницей эльфийских камней, жезла Рукха и Лодена. Она обладала всем этим, волшебная сила принадлежала ей, но она ненавидела саму мысль о ней. Магия была каким-то смутным, темным отражением ее самой — возникала по ее команде, чтобы выполнить ее приказание, морочила, заставляла испытывать ярчайшие чувства, но и отнимала здравый рассудок, благоразумие: грозная сила, способная поглотить целиком. Она даже убивала за нее, прежде всего — врагов, но также и друзей. «Эовен. Неужели магия убила ее?» Рен подавила это жуткое опасение, но так могли подумать другие. Ведь волшебная сила действовала без разбора, а саму Рен лишала таких чувств, как доброта, раскаяние и любовь, то есть всего того доброго, что уравновешивало дурное; лишала права выбора.

Поднялся ветер, сначала он налетал короткими порывами, потом уже не затихал, сгибая стволы деревьев и протяжно завывая в ущельях. Он толкал ее в плечи, отбрасывал в сторону, как ничтожную помеху. Она наклонила голову, чтобы защититься от его напора, испытывая смутную тревогу. Свет на западе померк, ее окутала тьма. «Осталось совсем немного, — сказала она себе устало. — Меня ждут у края Харроу».

Так вперед, к своим!

Она засмеялась. Разве что-то теперь имеет смысл? Судьба распорядится ею по своему усмотрению, так уж повелось с тех пор, как она отправилась на поиски своего прошлого. «Нет, — поправила она себя, — задолго до этого». Возможно, так было всегда. Она снова засмеялась. Отправиться на поиски своего прошлого, своей семьи, эльфов, правды — какая глупость! Она явственно услышала насмешливые интонации своего голоса, а мысли быстро сменяли друг друга.

Голос вторил ей эхом на ветру.

«Какой смысл? — шептал он. — Какая разница?»

А мысли непроизвольно возвращались к Эовен, доброй и кроткой, обреченной и уничтоженной собственным даром. Какую пользу принесло Эовен то, что она знала свое будущее? Какую пользу принесло это кому-либо из них? Стоит ли даже пытаться узнать его? Все бесполезно. Она злилась — магия в конечном счете сделает с тобой все что угодно. Она толкнет тебя на любой поступок, унесет, куда ей заблагорассудится, и бросит, когда пожелает.

Вокруг завывал ветер.

«Идем!»

Услышав его, Рен кивнула и заплакала. Эти слова ласкали ее, как руки матери, и ей было приятно их прикосновение. Все, казалось, исчезло. Она шла, но куда? Просто шла, потому что движение отвлекало ее от боли и страдания. Нужно что-то предпринять. Но что? Она замотала головой и вытерла слезы тыльной стороной сжатой в кулак ладони.

Той ладони, в которой лежали эльфийские камни.

С недоумением Рен посмотрела на руку — камни все еще находились там! В зажатом кулаке пульсировала волшебная сила, голубой свет просачивался сквозь пальцы, растворяясь в темноте. Но почему это происходит? Она безучастно смотрела на свою руку. Они так жгут! Что-то случилось?

«Пойдем!» — прошептал ветер.

Она пошла медленнее, оторвав взгляд от дороги, от голой земли.

В Харроу земля была другого оттенка, яркая и теплая. Перед Рен стали возникать лица, на удивление живые и понимающие ее мысли и желания. Лица напоминали друзей, тех, кто любил ее и помогал ей, живых и умерших. Рождаясь в воображении, они обретали плоть. Она удивилась и обрадовалась. Заговорила с ними, бросила словечко-два из любопытства. Они глянули в ее сторону и прошептали: «Пойдем! Пойдем!»

Слова мгновенно повторились у нее в голове, как отсвет надежды. Она остановилась, не понимая, где находится. А какая, впрочем, разница? Она очень устала. Ее жизнь превратилась в сплошной бой. Жизнь несла ее, как лошадь седока, не останавливаясь и не давая передышки — бешеный галоп, скачки сквозь вечную ночь.

«Пойдем!»

Рен заморгала и улыбнулась. Наконец она все поняла. Конечно, все так просто. Избавиться от волшебства. И усталость, смущение, чувство потери пройдут. У нее появится возможность начать все сначала, снова стать хозяйкой собственной жизни, превратиться в девушку-скиталицу. Как она не поняла этого раньше?

Но что-то предостерегало ее, какая-то часть ее существа, запрятанная глубоко внутри. Что же это? Надо бы разобраться. Но ласковые прикосновения ветра отвлекали от этих мыслей. Ладонь жгли эльфийские камни, но она не обращала на это внимания. Прикосновения были все ласковее, становились все более манящими. Она подняла лицо: откуда они взялись? Ее вновь окружали фигуры, толпившиеся у края тумана и принимавшие четкие формы. Но почему она не может их вспомнить?

«Пойдем».

В ответ она безотчетно подняла руку, в которой были зажаты эльфийские камни, — и голубое серебро вырвалось из ее пальцев, метнувшись в темноту. В то же мгновение лица исчезли. Она смущенно заморгала. Что она делает? Почему остановилась? В смятении Рен огляделась. Да, она потерялась в тумане, она заблудилась. Дракулы находятся близко, наблюдая за ней. Чувствуется их присутствие. Надо идти.

Она снова отправилась в путь, пытаясь разобраться, что же случилось. Рен смутно понимала, что на какое-то время потеряла контроль над собой и просто бесцельно брела. Куда? Собрала обрывки своих мыслей, как осколки сна при пробуждении. Она собиралась что-то сделать, но что?

Шли минуты. Далеко впереди сквозь шум ветра кто-то выкрикивал ее имя. То там, то здесь, то совсем рядом. Она неуверенно направлялась в ту сторону, откуда вроде бы доносился зов. Если ей не удастся определить место, придется использовать эльфиниты. Проклятие! Она же совсем не хотела этого. В воображении снова возникло пламя, которое вырывается из ее рук, охватывает скопище чудовищ, и они гибнут, а с ними и превращенная в чудовище Эовен — все становится пеплом.