Шрифт:
– Аристарх Львович, прошу прощения, девочки, конечно, виноваты, тут и спорить не о чем, но вам не кажется, что они и так достаточно пострадали? Прошу вас, под мою ответственность, не выгоняйте их. Пожалуйста …
Повисла почти театральная пауза, в которой отчетливо слышалось недовольное сопение Тимос. Поднимая эмоциональное напряжение, мужчина не спешил с ответом. Нервы у Тани не выдержали, и она громко всхлипнула. Добившись предельной художественной выразительности мизансцены и максимального сосредоточения на собственной персоне, Аристарх Львович, наконец, покровительственно улыбнулся. У Александры отлегло.
– Сашенька, вы действительно искренне считаете, что достаточно? – с изрядной долей иронии спросил ее величавый красавец. Но увидев, как сжалось в злобно-страдальческий кулачек лицо его заместительницы, решил несчастную женщину не добивать. – Возможно, вы и правы. Но все же я думаю, что дополнительные воспитательные меры лишними не будут. Поэтому предлагаю вам, Сашенька, как поручителю, самой определить степень их вины и лично назначить наказание для своих подзащитных. Слово за вами.
Почувствовав, что остается не у дел, мадам Тимос поспешила напомнить о себе:
– Аристарх Львович, но мы же с вами уже все обсудили! – в голосе прозвучала нескрываемая обида и укор.
– Аделаида Ивановна, вы знаете, насколько высоко я ценю ваше мнение, но давайте будем гибче! Абсолютизация правил ведет к их окаменению. Мы же не какие-нибудь антикварные ретрограды, а современные руководители!
Тимос сдулась, мгновенно признав свое поражение. Но мысль, что ее мнение высоко ценится, стала сахарной глазурью, замаскировавшей горечь пилюли, которую она с радостью проглотила.
– Ну, что решили? – повернувшись к Александре, спросил мужчина.
– Недельный наряд на кухне – достаточное наказание.
Чистить жирные кастрюли и мыть грязные овощи в холодной воде здесь никто не любил. Работали все поочередно.
– Ну что ж, да будет так, царская дочь! Но рано или поздно я попрошу о взаимной услуге.
Александра испуганно вздрогнула. «Царская дочь» сработало, как спусковой крючок. Подобно вспышке из памяти вырвалось забытое видение. И следом нахлынуло пугающее состояние, когда иллюзия и реальность перемешиваются. Александра вспомнила, что сегодня утром перед самым пробуждением уже почти в полусне она увидела Аделаиду Ивановну. Видение было страшным – богато украшенная колесница летит по горному серпантину. Возница изо всех сил пытается удержать взбесившихся лошадей, но ничего не получается. Удар бортом о скалу – и женщина в белоснежных одеждах с перекошенным от ужаса лицом вылетает за борт и падает с обрыва.
– А как быть с полицией? – неуверенно вставила Тимос.
– Аделаида Ивановна, я думаю, у вас получится все уладить. Берите машину и съездите в Керчь. Порешайте там с органами. Ну, сами все знаете …
Женщина понимающе шмыгнула носом.
– Не надо сегодня! – вскрикнула Саша. Произошел спонтанный неуправляемый выброс. Как будто кто-то включил ее в розетку. Она и сама не поняла, почему это сказала.
Все удивленно уставились. Пауза показалась длинной, а молчание многозначащим. Надо было что-то объяснять.
– Аделаида Ивановна, вам лучше завтра съездить. Сегодня дорога … плохая.
– А завтра, значит, будет хорошая?! – мстя за собственное унижение, ехидство старой девы радостно нашло выход.
Почувствовав себя идиоткой, Александра стояла под недоуменными взглядами, как оплеванная. И только Таня смотрела на нее с неприкрытым страхом.
Через час Аделаида Ивановна уехала. А еще через несколько часов позвонили и сообщили, что, возвращаясь обратно, женщина попала в ДПП и сейчас находится в тяжелом состоянии в больнице Керчи. С этой минуты Саша больше не сомневалась, что открыв злосчастную шкатулку, она распахнула врата судьбы, и как Пандора выпустила из нее все свои несчастья.
Глава 7
Александра шла по пологому склону позади матери. Поднявшись достаточно высоко, она остановилась, чтобы перевести дух и оглядеться. С высоты птичьего полета перед глазами открывалась глубокая и узкая долина, над которой слева взмывала белая скала Парнаса, а по другую сторону нависали Кирфисские горы. Справа за холмом дорога по крутому обрыву уходила к древнему храму. Отсюда, с отрога, было хорошо видно, как поросшая деревьями местность до самого берега бухты тонула в утренней дымке. После очистительной церемонии в подземном источнике волосы и одежда обеих женщин оставались еще слегка влажными, и дувший с залива прохладный ветер заставлял их зябко ежиться. Но, к счастью, храм находился на южном склоне горы, и раннее весенне солнце уже начало приятно припекать спину.
Вдоль дороги, в тени могучих дубов и вечнозеленых лавров, на постаментах стояли, подаренные царями со всех концов Ойкумены изваяния легендарных героев, алтари и жертвенники различных богов. Усиливая впечатление от священного места, из прилегающих рощ доносились прекрасные звуки кифары и лиры. Стройный хор голосов здешних нимф зачаровывал путников. Деревья, скалы, птицы, ранние цветы – все вокруг настраивало на возвышенный лад и приводило чувства к гармонии и умиротворенности.