Вы, вероятно, считаете, что моя реакция, характерная для человека в состоянии буйного помешательства была вызвана тем, что у меня с головой не всё в порядке. Но это только указывает на то, что вы не в курсе официальных научных работ, посвящённых исследованию воздействия облучений определённой частотности на человеческий мозг и психику. В начале периода гласности результаты подобных опытов были обнародованы, позже их снова упрятали под гриф «совершенно секретно». А мне ещё в подростковом возрасте рассказывал об этом отец, заслуженный деятель науки.

Так что имеют право на доверие мои высказывания типа: «Не знаю, кем в действительности был так называемый мастер водопроводных дел. Но знаю, что меня чем-то облучили, благодаря чему я в одно мгновение превратилась в бешеную тигрицу. Возможно, этот секретный агент хотел проверить уровень агрессии, которую вызовет внешнее воздействие. Возможно, это был сигнал определённой частоты, полученный мной при разговоре с ним по мобильному».

Но это ещё не всё. В тот день пропали огромные садовые ножницы, с помощью которых я намеревалась вспороть брюхо этому мерзавцу Обнаружила их только вечером под подушкой на моей кровати. Наверное, за неимением пистолета, я машинально спрятала там холодное оружие для самообороны.

Остаётся без ответа только один вопрос: «Почему объектом эксперимента стала я?» Знаю, что молчание золото, но раз уж я выбрала стиль предельной открытости и откровенности, расскажу всё, что я думаю об этом как на исповеди. Терять мне не чего.

Моя семья всегда была под колпаком органов безопасности – ОБ, как их называл мой отец. Причина – дедушка дворянин, царский генерал, бабушка – еврейка, дядя – «польский шпион» (реабилитирован посмертно»). Отец сотрудничал со СМЕРШем в годы войны, но позже отказался от участия в операции советской разведки по дезинформации Пентагона. В этой связи опасался покушений на свою жизнь после одного несостоявшегося. Заболел манией преследования. Но во всём остальном ум у него был светлый. А учёным он вообще мог стать всемирно известным, если бы сферу его интересов ОБ не ограничили теоретическими исследованиями происхождения комет. По призванию отец был врачом от Бога.

Многие представители ОБ, тем не менее, ценили отца и оказывали помощь в некоторых делах. Мне было 27, когда меня взял под своё крыло некий загадочный генерал. На протяжении 10-и лет нашего романа я так и не узнала его имя. Но поняла, что генерал стоял у истоков нейро-лингвистического программирования, то есть психологического зомбирования, как будущих разведчиков, так и представителей творческих профессий. Не раз говорил мне о том, что из меня мог бы получиться писатель. Практически все знаменитые певцы, артисты, художники, писатели, вышедшие из советской эпохи, имели подобного ему куратора.

Мой генерал был евреем, так что я не могла не попасть в поле зрения еврейского лобби. Когда в моей жизни начали происходить необычные события типа романа с молодым чеченским боевиком, знакомства с русским националистом и тому подобное, отец выразил мнение, что кто-то хочет помочь мне стать писателем. А все мои приключения назвал пиар-акциями психологов.

С генералом я давно рассталась. И только много лет спустя стала очень плодовитым писателем. Но уже не было никого, кто был бы заинтересован в том, чтобы сделать из меня звезду. И возраст не тот, и характер слишком свободолюбивый, чтобы наступать на горло собственной песне. То есть я не из тех, кто мог бы выполнять чей-то заказ. Другое дело, если тема окажется мне близка.

Мои попытки найти спонсора не увенчались успехом. И вообще у меня, преподавателя физики, не было никаких знакомств в среде издателей, литераторов, продюсеров. И тогда я решила обратиться напрямую к Президенту Путину. Отвезла в приёмную Администрации книгу «Роман из сумасшедшего дома», изданную на деньги моего мужа. В сопроводительном письме призналась в том, что моя мечта Нобелевская премия. «В этой связи я намерена писать о том, что происходит в нашей стране, основываясь на принципе: «что вижу, что слышу, о том и пою». И прошу не мешать мне свободно излагать мои взгляды».

После этого письма в моей жизни произошли некоторые изменения. Во-первых, я попала под сокращение без всяких на то оснований. Кстати, посетившая нашу кафедру сотрудница Гарвардского университета и по совместительству двоюродная племянница моего научного руководителя, нашла, что в нашем коллективе я единственная яркая личность, а остальные болото. И вот эту яркую личность выставили из универа пинком под зад. Моего мужа, сотрудника крупнейшего военного концерна, отправили на пенсию. Одновременно вокруг меня возник целый рой пиарщиков, которые снабжали меня информацией из тех сфер, с которыми я непосредственно не была знакома. К примеру, с работой участкового милиционера.

Предполагаю, что у меня был куратор – невидимка, возможно имевший контакт с кем-то из Администрации Президента. Однако, осознав, что способствовать получению того, о чём я мечтаю, выше его возможностей, он всё же не выбросил меня на помойку как отработанный материал. Тем более что в своих произведениях я признавалась в том, что во мне не умер исследователь, и я согласна быть подопытным кроликом.

Исследования воздействия на человеческий мозг в нашей стране вновь приобрели особую актуальность. В высших кругах обсуждается проблема создания цифрового занавеса, подобного Китайскому. Однако, учитывая размеры нашей огромной страны и относительную малочисленность населения, задача представляется не выполнимой. И затраты велики, и умных исполнителей гораздо меньше чем в Китае. Заблокировать отдельных граждан это можно, но контролировать весь интернет не реально.