Мальчишка туркмен принёс актепинцам (10) три порции самсы и чайник зелёного чая с леденцами. За обедом Литовко предупредил, что если будем опаздывать на паром, можно сократить дорогу, поехав через пустыню, но Роман, хотя и недавно прибыл в Туркмению, понимал, что через пустыню ехать опасно.

Гнали КамАЗ, торопясь успеть на крайний паром, но было ясно, что уже не успевали. Не успеем на паром – не успеем в пятницу на склады, в субботу имущество могут не выдать, придётся сидеть там выходные, прикидывал Погодин. И тут он вспомнил про то, что говорил сержант.

– Расскажи про объезд, что за дорога? – спросил Роман.

– Поздновато, конечно, но можно резануть сотенку, – сказал Литовко.

– Давай, – решил Роман, – чему быть, того не миновать.

Когда до Чарджоу оставалось километров двести, сержант свернул с трассы на грунтовку, которая проходила среди песчаных барханов, заросших саксаулом, дорога была накатана и выглядела вполне прилично.

– Раньше по ней щебёнку возили с парома, когда дорогу строили, – улыбаясь, сказал сержант.

Роману сержант Литовко не нравился, уже почти дембель, он вёл себя нагловато, выражая определённое превосходство перед лейтенантом, знал, что и как делать, куда и как ехать.

Солнце клонилось к закату, стрелка часов была на отметке без четверти восемь, на грунтовке появились песчаные заносы, водитель скинул скорость до шестидесяти, местность стала более ровной, барханы с саксаулами сменились голым песком с клубками верблюжьей колючки.

Проехали ещё полчаса, встречных машин не встречалось, сержант подвёл итог:

– Осталось километров пятьдесят, должны успеть.

Дорога шла чуть на подъём. Сергей вел машину уверенно, чувствовались опыт и какая-то лихость, которая всегда присутствует у уверенных в себе и своём автомобиле водителей. Впереди показался поворот, довольно резкий, занесённый песком, Литовко вынужден был скинуть скорость КамАЗа почти до нуля, машина остановилась, сержант дал газу, грузовик чуть дёрнулся вперёд и остался на месте. Сержант ещё раз газанул, КамАЗ опять дёрнулся вперёд и резко остановился.

– Что за чёрт, – вскрикнул Литовко, посмотрел в зеркало заднего вида, и с удивлением произнёс: – А колёса-то стоят.

Подёргавшись на месте без толку ещё какое-то время, сержант поставил рычаг коробки передач на нейтраль и спрыгнул на землю. Роман с Кирсановым тоже вылезли из машины, Литовко был уже под машиной в районе среднего моста.

– Скорее всего, что-то с поросёнком (11), мост заклинило, – изрёк Сергей.

Поросёнком в КамАЗах называют межосевой дифференциал, передающий крутящий момент от среднего моста к заднему посредством карданного вала, внешне по форме и размерам он напоминает зажаренного молочного поросёнка на столе.

– Надо его снять, хотя бы на среднем дотянем до Каршей, – изрёк Литовко.

В пустыне быстро темнело, наверное, было уже около девяти вечера, о пароме думать было бесполезно, самим хотя бы выбраться отсюда надо, подумал Роман.

Сержант вместе с Кирсановым подтащили переноску, принесли домкраты и начали поднимать средний мост, домкрат, не имея опоры, сразу полностью утонул в песке, подложили под него колодку – ушёл в песок вместе с ней, пытались под него что-то подложить – бесполезно.

– Надо снимать борт или доски с кузова подкладывать, – подытожил Литовко.

Промучились с подъёмом моста до полной темноты, все перепачканные в мазуте и грязи бойцы вылезли из-под КамАЗа. Дифференциал не выходил из зацепления, клинил главную передачу среднего моста, не давая ей вращаться.

Что-то делать в темноте было бессмысленно.

– На сегодня всё, сейчас чуть перекусим и спать, завтра утром продолжим, – сказал Роман.

Литовко с Кирсановым начали отмываться солярой, технической воды была всего одна двадцатилитровая канистра, её экономили, питьевой воды – три фляжки и шесть сухих пайков, вот весь запас, а сколько им здесь ещё торчать, было неизвестно, до ближайшего населённого пункта или парома было шестьдесят км, в пустыне днём может быть до пятидесяти жары, дорога оказалось неезженой, по ней сегодня за четыре часа никто не проехал.

Проспали часов до шести, сказались усталость и заботы второго дня, позавтракали перловкой с тушёнкой, разогрев банку прямо в песке: уже начинало припекать, ночью температура опустилась до плюс тридцати, но с ветерком было комфортно. За дело взялись дружно: сняли борта, вытащили часть досок из пола кузова, после подготовки начали поднимать средний мост машины, чтобы вывести дифференциал из зацепления главной передачи.

Проваландались три часа – бесполезно, домкраты не работали, один потёк, другой был сломан изначально, как оказалось, вытащить поросёнка из передачи тоже не получалось, в натяг он не хотел выходить из зацепления даже на миллиметр. Солнце поднималось к зениту, палило нещадно, грязные, изнывающие от пустынного зноя, с намотанными на голову для защиты от солнечного удара майками вояки к обеду отупели настолько, что просто ползали около машины, пытаясь что-то изобразить.