Чтобы осознать силу мышления, надо представить двух людей. Оба из магической семьи. У первого наследника есть всё: родичи его поддерживают и вызов, который перед ним стоит, это неспешно освоить новое заклинание. У второго же все мертвы и ему надо выживать. Ему нужно не просто новое заклинание в ленивом темпе изучать, а такое, которое позволит убить всех врагов и прожить ещё один день.

Чей подход будет сильнее? У кого мотивации больше? Кто чаще будет лениться и бездельничать, а кто будет класть всего себя, чтобы добраться до новых вершин?

А это ведь всего лишь один пример, как мышление влияет на конечный итог. Точнее это пример про мотивацию. Мышление несколько более глубокое понятие. Если сравнить две парадигмы: ты можешь создать только лук и ты можешь всё, то где больше потенциала для развития? У меня сильнее мышление и выше мотивация, поэтому я оказался впереди многих.

Ещё один нюанс — я взялся за постижение магии, имея взрослое сознание. Когда у тебя есть цель, ты умеешь действовать, не отвлекаешься ни на что, всё это подкрепляется жизненным опытом и волей… Это не то же самое, когда тебя в подростком возрасте отвлекают от примерки платьев и своих задач, заставляя изучать родовую магию. Утрирую, конечно, но думаю, общий принцип понятен.

В силу озвученных причин, я развивался быстрее, чем обычные юноши и девушки моего возраста. И чем больше я набирал силу, тем больше притяжения в свою сторону создавал. Так девчата и втянулись в занятия со мной.

Воплощенную форму увидели все. Ещё бы. В неё столько энергии вложено, что хватит половину квартала разнести. Я серьезно продвинулся в том, чтобы овеществлять магию. Эрминия на два сгустка смотрела завороженно и сглотнула, когда они двинулись к ней.

После чего закрыла глаза и едва удержалась от того, чтобы не сморщиться. Форма вошла ей в переносицу, как капля воды в благодатную почву.

— Не сопротивляйся, расслабься, дыши, — говорил я тихо, помогая девушке настроиться.

— Жжется, зараза, — проворчала та.

Стоящая рядом Амалия дернулась, но я остановил её жестом.

— Может диагностику?

— Рано пока, — покачал я головой, — Ждем. Эрми, ты как?

— Да нормально вроде. Словно мешком придавило. Покалывает. Под черепной коробкой чешется. Но терпимо, — чеканила она слова, прислушиваясь к себе.

— Сможешь глаза открыть?

— Попробую…

Открывала она их так, словно в омут к акулам прыгала. Сначала один глаз дрогнул, потом второй приоткрылся.

— Есть изменения?

— Пока нет. Создайте что-нибудь.

Амалия воплотила символ солнца, но Эрми лишь головой покачала, ничего не увидев.

— Тогда ложись, закрывай глаза и описывай все те ощущения, что есть. — сказал я.

Проблема первоиспытателей в том, что они первые идут по неизведанной тропе. Нет статистики, нет наработанных методик. Глаза лучше закрыть или наоборот, надо во всю смотреть? Лучше лечь и уснуть или нужно как можно больше двигаться? Неизвестно. Единственное, на что я сейчас мог опираться, так это на смутное понимание вопроса, чутьё и здравый смысл. В последнем я не уверен. Потому что здравомыслие подсказывало, что эксперимент слишком опасен и мы зря рискуем.

Но проходила минута, другая, а там и час миновал. Постепенно все расслабились, напряжение ушло. Эрминии надоело валяться, она открыла глаза и чувствовала себя вполне нормально. Ощущения у неё были, но пока непонятно, что означающие.

— Чувствую, будто что-то происходит, но что именно — не скажу, — делилась она, — Тысячи маленьких ножек бегают у меня по черепу и что-то там делают.

Раз в час Амалия создавала символ, а Эрминия пыталась его разглядеть. Результата не было. Спустя шесть часов — тоже.

Начинали мы утром, чтобы можно было весь день наблюдать за девушкой. Но за день ничего так и не случилось.

Лучница спокойно поела, вышла на прогулку, сделала разминку — прошло без эксцессов.

Ночью легла спать, как ни в чем не бывало. На всякий случай в её комнате я разместил дежурную бригаду, да и сам пару раз просыпался, чтобы зайти проверить. Ни я, ни посторонние люди её разбудить не смогли. Подопечная дрыхла, как младенец после убойной тренировки. Единственная странность — Эрминия полночи потела и я чувствовал, что вложенная в форму энергия постепенно выделяется в окружающее пространство. Для меня это выглядело как расходящееся во все стороны световое пятно.

Так и прошла ночь. А на утро нас ждала победа.

— ВИЖУ! — заорала лучница, когда Амалия создала ещё один символ для проверки, — Смутно, но вижу! Да! Ухахаха!

Без шуток. Она реально так рассмеялась, бегая и прыгая по комнате. А вот взгляд Амалии не смеялся. Она смотрела на меня, кажется, прикидывая, как бы половчее схватить и заставить скорее создать форму и для неё.

— Не спеши, — покачал я головой, — Ещё как минимум сутки наблюдения, а лучше неделю.

— Я не готова столько ждать! — возмутилась она.