— Нам не о чем разговаривать. Ничего не было. Сделай одолжение, когда в следующий раз увидишь меня, притворись, что мы незнакомы и пройди мимо, — наигранно равнодушным тоном отвечает она.

— Я не смог тогда, — игнорирует ее мужчина. — Не смог остановиться, понимал, что не стоит этого делать, но ты знаешь, как я к тебе относился, всегда знала… Я не должен был уходить, мне нельзя было бросать тебя.

–– Прекрати! — перебивает его Кэт. — Ничего не хочу слышать! Забудь! И меня, и тот вечер. Не было его, понимаешь? Не было! — срывается на крик.

Я вижу в ее глазах слезы и закипаю. Когда этот придурок хватает ее за руку и ее лицо искажает гримаса ужаса, у меня просто срывает крышу. Не задумываясь, бью его кулаком в лицо, и он падает на песок, держась за кровоточащий нос. Кэтрин вскрикивает, отпрыгивая в сторону, а этот придурок, корчась, кричит что–то о сломанном носе. Подхожу к нему вплотную, наклоняюсь и говорю, четко выделяя каждое слово.

— Слушай, ты, кусок дерьма, если еще раз подойдешь к этой девушке, — указываю на Кэт пальцем, — я тебе не только нос, все кости переломаю. Сделай себе одолжение — забудь ее и не вспоминай даже во снах, иначе пожалеешь, что родился на свет. Если не веришь — проверь, с нетерпением буду ждать.

— Кейт, прости меня, — стонет он, не обращая внимания на мои слова. — Я должен был поступить иначе. Прости…

За нашими спинами столпилась небольшая кучка зевак, ожидающих продолжения, но я не собираюсь тратить на это ничтожество больше ни минуты. Беру Кэт за похолодевшую руку и молча веду в сторону машины.

— Я хотел пригласить тебя на ужин, — говорю, когда мы садимся в машину и пристегиваемся.

— Отвези меня домой, — устало шепчет Кэтрин, закрывает глаза и откидывает голову на сидение. Не желая спорить, я выполняю ее просьбу.

Всю дорогу по пути домой, она смотрит на меня, как на благородного рыцаря, с благодарностью и благоговением, как будто я чертов спаситель. И знаете что? Мне это нравится. Я хочу, чтобы она на меня смотрела только таким взглядом.

–– Я провожу, — говорю, когда останавливаемся у ее дома, и в этот раз она не спорит.

Выхожу из машины, помогаю выйти ей, и веду по ступенькам на второй этаж. Когда доходим до двери ее квартиры, она поднимает на меня смущенный взгляд.

— Спасибо, что не доставал меня расспросами, — тихо говорит она. — Извини, что так вышло.

— Кэйти, все в порядке. Если захочешь чем–то поделиться, я всегда рядом. Если нужна помощь — ты только позвони, и я приеду.

— Спасибо, — Кэт делает шаг вперед, берет в свои до сих пор прохладные руки мое лицо и прижимается губами к моим в мягком поцелуе. Это не был поцелуй, от которого взрывается мозг, нет. Это был нежный, чувственный поцелуй, наполненный бесконечной признательностью и благодарностью. По телу разливается приятное тепло, а грудная клетка разрывается от переполняющих меня чувств, и я готов парить над землей...

— Спокойной ночи, Кэйти, — провожу пальцем по линии ее подбородка, наклоняюсь и еще раз целую в губы. Жду, пока она закроет за собой дверь и спускаюсь в машине. Сегодня был волшебный вечер.

Уже отьезжая, вижу, как она стоит у окна и провожает меня взглядом.

Глава 10 

Кэтрин 

Сегодня должен быть особенный вечер. Я надела свое любимое черное кружевное платье, которое так нравится Кристоферу. Завила волосы в крупные локоны и собрала их в высокий хвост, оставив несколько прядей свободно спадать на лицо. Нанесла вечерний макияж и надела туфли лодочки на высоком каблуке. Вышла на террасу и еще раз все проверила. Стол, сервированный на двоих, накрыт белоснежной скатертью. Посуда из китайского фарфора, столовое серебро и хрустальные бокалы. На тарелках стоят накрахмаленные салфетки, а свечи ждут, пока их зажгут. Подумать только, еще совсем недавно я не могла и мечтать о такой роскоши, а теперь живу в шикарном особняке, с видом на океан, пью и ем из дорогой посуды, а еду готовит домработница. Сегодня я дала Сандре выходной, не хочу, чтобы нам кто-то мешал. Еду заказала в одном из лучших ресторанов города, осталось только дождаться Криса и подать на стол.

Зашла в дом и еще раз оценила себя в зеркале. На меня смотрит молодая, привлекательная девушка с яркими зелеными глазами, в которых горит озорной огонек. Замечаю, как по стене бежит свет фар от подъехавшей к дому машины, и у меня вдруг сдавливает дыхание. Невольно вспомнила вечер месяц назад, когда наши игры вышли из–под контроля. Зная, как это нравится Крису, я приготовила ему интимный вечер. Станцевала эротический танец, при этом медленно раздеваясь и лаская себя. А он, как обычно, восседал в своем шикарном кресле и наблюдал за мной. Тогда он выглядел необычайно спокойным, я и подумать не могла, что его внутри разрывает ярость. Когда я, совершенно обнаженная, присела перед ним на корточки, пытаясь расстегнуть ремень, он резко встал и рывком поднял меня за собой. Потом наклонил над диваном и сильно шлепнул по ягодице. Я вскрикнула от боли, пытаясь вырваться, просила меня отпустить, но в ответ получила такой же удар. Кожа горела и пульсировала, а по щекам потекли горькие слезы. Я не понимала, чем такое заслужила. Он схватил меня за волосы, потянув голову назад, другой рукой расстегнул ширинку и снял с себя штаны с боксерами. Я почувствовала еще один удар по другой ягодице, а потом, без предупреждения, Крис резко вошел в меня с глухим рыком. Отпустив волосы, он схватил меня за бедра, больно впиваясь пальцами в кожу, оставляя синяки на бледной коже. Я жалобно всхлипнула, когда в очередной раз он грубо толкнулся в меня. За все это время Кристофер не произнес ни слова, а я так и висела, наклонившись над диваном. Когда попыталась обернуться, чтобы посмотреть на него, он резко прижал мою голову к спинке.

— Лежать, — отдал короткий приказ, и я не осмелилась ослушаться.

Закончив, он просто молча развернулся и ушел, оставив меня возле дивана.

На следующее утро меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Накинув на ходу халат, я босиком спустилась по мраморным ступенькам на первый этаж. В доме было тихо, значит Крис уже уехал на работу. Звонок повторился, и я открыла дверь. Передо мной стоял курьер с огромным букетом белых роз. Поблагодарив молодого человека, я забрала цветы и увидела там записку, на которой было написано единственное слово: «Прости». Я только горько усмехнулась.