— Сам ты псина.

Я немного удивился.

— Блять, ты че разговариваешь?

Страхопиздище немного подумало и ответило:

— Нет, у тебя глюки.

Но я не поверил ему:

— Ага, значит разговариваешь, ну тогда признавайся, нахера ты в колодце сидишь? и что ты за тварь такая?

— Сижу жду пока портал откроется, долбоеб чтоли? Че тут еще делать можно?

— А не пиздишь ли ты часом? Я тут уже давно живу, и чет не видел никаких порталов!

— Ну правильно, места триангулляции межмировых порталов кому попало не показывают. А судя по твоему гнилому базару ты вообще какое-то быдло спетушенное.

— Да ты охуел! — сказал я и достал ножку от стола из тубуса.

— Я, блять, инженер-проектировщик реакторов атомных электростанций!

Что-то в моем мозгу переклинило и я, подняв ножку от стола над головой, спрыгнул вниз, со все дури уебав страхопиздищу по рылу. Оно попыталось ответить хуком слева, но видимо, от удара по голове его контузило и оно промахнулось.

Вдруг вокруг появилось какое-то голубоватое свечение. Ну знаете, как это обычно бывает, когда портал открывается, все же видели.

Страхопиздище вдруг заверещало:

— Остановись долбоеб, без правильной настройки маяка нас же закинет черт знает куда или вообще распидорасит на атомы!

Но меня было не остановить, я продолжал лупасить по лохматой тварине:

— Никто не смеет называть меня петухом!

— Быдло спетушенное?

— Да я тебя щас сам спетушу! Будешь потом на спор, на бутылку шампанского садиться!

Тем временем, голубоватое свечение становилось все более интенсивным. Вообще какая-то нездоровая хуйня здесь происходит, зря я из дома вышел — чувствовал же…

Я вновь со всей дури опустил свою дубинку на голову страхопиздища и одновременно с треском его черепушки, затрещал появившийся портал, куда нас благополучно засосало.

А чего вы хотели, если в начале пьесы на стене висит ружье, то оно должно выстрелить. Если же ты полез в колодец, тот тут вариантов чуть больше — либо там насрано, либо выебут, либо в портал засосет! Это почти аксиома.

Глава 1. Регистрация.

Выбросило нас из портала в какой-то степи, на небе ярко светило солнышко, кислотно-зеленое кстати говоря, страхопиздище было в отключке, а у него из жопы торчала моя дубинка. И как она там оказалась? Я не специально. Честно-честно. Пнув тварь по еблу и не дождавшись отклика, сдох чтоли? я решил исследовать местность. Что-то мне подсказывало, попали мы не совсем по назначению.

Невдалеке я заметил стадо грязно-белых овцесвиней, почему свиней — у них было рыло, и они что-то рыли, почему овцы — ну тут хз, может свинобыки, или еще что пострашнее. В этих параллельных мирах, каких только тварей не водится. Где-то читал даже про слонокотов, это такая здоровенная двухэтажная херота с мягкой шерсткой и хоботом, любящая лакомиться падалью

Стадо мирно паслось, пожирая травку и листочки с местных низеньких кустиков. Зверюги выглядели ухоженными, а некоторые, кажется, были подстрижены, а значит это не дикое стадо, кто-то их стрижет и кормит, и ебет возможно. Должен быть местный пастух, он же овцееб, ну, с кем живешь — того и ебешь, это же логично, живешь с людьми ебешь людей, с гусями — гусей, этот вот овец. И не надо его осуждать, жизнь — сложная штука.

Овцееб обнаружился рядом со стадом, в высокой траве, из которой вылетали колечки дыма. Курит походу, зоофил ебаный.

Выковыряв из жопы страхопиздища свою столовую ножку от икеи, я направился налаживать контакты с местным населением. Однако расстояние в степи оказалось обманчивым, да и повсеместные колючие кусты мешали, к стаду я дошел только минут через 30, зверюги отнеслись ко мне индифферентно, я к ним также. Подлого овцееба я искал в траве еще минут 15, он сука, умудрился за это время уснуть. Несколько обозлившись от долгих поисков я отвесил мирно дрыхнущему пастуху поджопник и почему-то запел:

— Вставай страна огромная, вставаааай на смертный бой!

Пастух, кажется, слегка офигел от такого поворота событий, и, видимо, решив что это сон, попытался снова улизнуть в царство грез, но хуй там, второй поджопник привел его в чувство.

— Ты кто? — поинтересовался любитель овечек.

А действительно, кто я? Этим философским вопросом задавались многие мыслители на протяжении тысячелетий. Сократ писал что у человека есть некоторая чистая самость, «Я», которая должна приобрести моральное лицо и тем самым стать неповторимой частицей Космоса. Декарт же думал что: «Я» — это абсолютно нерушимая субстанция, с которой ни сомнения, ни какие-то ошибки опыта поделать ничего не могут. А Кант говорил, что я познать не возможно, так как оно само является инструментом познания.